Шрифт:
Закладка:
Мелисса поднимается на кафедру, и добрая сотня восхищенных взглядов скользит в ее сторону. Я тоже любуюсь. Они с Сойкой такие похожие и в то же время такие разные: Мелисса выглядит аккуратно и нежно даже без косметики, с собранными в косички волосами и обыкновенном спортивном комбинезоне, а Сойка каждое утро встает на час раньше, чтобы “привести себя в порядок”, и у меня кружится голова от ее сладких цветочных духов. Эх, не о том она думает…
Тем временем девушка прикрепляет к воротнику звукогенератор, похожий на старинный микрофон-петличку, и продолжает тему первой необходимости. От нее мы узнаем, что в несессере обязательно должны быть бинты, жгуты, спиртовые салфетки, обезболивающее и два шприца дексаметазы: один для себя, один для того парня, который опять забыл или потерял свои. Фляга с теплой водой, заряд для пистолета и нож из личного оружия, дополнительный аккумулятор от связного браслета, ключ-карта общего доступа на случай, если больше ни у кого не будет возможности открыть шлюз в бункере (практически невероятный случай, но теоретически возможный).
Вслед за Мелиссой на тему физической и психологической безопасности выступают наставники других отрядов, старших либо из соседних корпусов. Замечаю, что некоторые уже засыпают, но сенсорно чувствительные кресла-капсулы слегка встряхивают нерадивых слушателей и будят их, правда, ненадолго. Разумеется, из-за внештатной ситуации все наше сегодняшнее расписание сдвинулось, и на вечер остается только одна спаренная тренировка на три часа. После двухчасовой лекции, основанной на жизненном и боевом опыте наставников, социология нам уже ни к чему, и ее переносят на выходной день, а вечернее дело благополучно отменяется, и по рядам шелестит вздох облегчения: после сегодняшнего никому не хочется лицемерить и делать вид, что они заинтересованы отрядной игрой на сплочение или интеллектуальным квизом в сражении с биокомпьютерами.
Уставшие и еле живые после вечернего кросса, силовой и общей физической, мы вяло желаем друг другу спокойной ночи и расползаемся по комнатам. Мальчишки на прощание хлопают нас по плечу, говорят что-то вроде “вы это, обращайтесь, если что” и исчезают в телепорт-лифте: они живут втроем, а мы, как и все девочки — по двое. Сойка не глядя прикладывает ключ-карту к сенсору и взбалмошным ураганом влетает в комнату, снося мои вещи на своем пути:
— Чур, я первая в душ!
— Да не вопрос, — я расшнуровываю берцы и падаю на кровать. С удовольствием обнаруживаю, что нам наконец-то подключили исправленную систему отопления, и одеяла здесь тоже с подогревом. Еще одна моя личная память о прошлом…
“Дорогой дневник, сегодня я сошла с ума” — так и хочется написать, если бы было, на чем. После ремиссии я избавилась от всех напоминаний о больнице: старых наушников, белых вещей и бумажных блокнотов. Иногда лучше всего спасают от суровой реальности либо глубокий эскапизм, либо совершенное сумасшествие.
Мое присутствие здесь в принципе выглядит безумием. Полгода назад я и подумать не могла, что запишусь добровольцем на вступительные испытания, а потом приеду сюда и неожиданно останусь. Я никогда не мечтала быть разведчицей или медиком. Не мечтала бегать по лесу со странным оружием и подчиняться командам человека, которого уважают и боятся. Но судьба не оставляет выбора ни мне, ни моим новым друзьям, которые тоже оказались в первых рядах защитников Цитадели. У многих за плечами своя история, и наверняка далеко не все пришли сюда просто потому, что им так захотелось служить на благо общества.
— Душ свободен, — Сойка сушит волосы пневматическим феном и кидает в мою сторону чистое полотенце. — Ты чего такая кислая?
— Чтоб тебе лимон в чай добавлять не пришлось, — вяло отшучиваюсь.
— Надоели твои подколы, — соседка морщит хорошенький носик и выключает фен. Кудряшки стоят пушистым облаком. — Ты вообще вечно всем недовольна. То груша спортивная тебя бьет, то еда в столовой не та, то жарко, то холодно… Знала же, что тут не курорт, зачем тогда поступала?
Чувствую, что Сойка заводится. Успокаивать ее бесполезно, да и нет ни сил, ни желания.
— Это не твое дело.
— Родине служат по призванию, а не по призыву!
— А я не служу родине!
— Эгоистка! — в меня снова что-то летит, но вдруг шлюз загорается, пропуская кого-то с высшим доступом, и расческа останавливается в воздухе, подхваченная рукой Ветра. Это было неожиданно, и даже красная от злости Сойка мгновенно затихает.
— Что за крики? — спокойно интересуется наставник, отдавая моей соседке потенциальное орудие убийства. — Вас слышно с первого этажа.
— Она сказала, что не хочет служить родине! — ябедничает Сойка. Когда-нибудь я закачу глаза так, что увижу свой мозг. Заодно и узнаю, осталось ли там хоть что-нибудь.
— Правильно сказала. Очень мало кто вступает в ряды новобранцев с желанием просто служить. У каждого свои причины, и мы защищаем не абстрактную родину, а то, что нам в ней дорого. Наши семьи, наших друзей, иногда даже просто память о чем-то. А если серьезно, Тиша?
Я пожимаю плечами. Не знаю, как объяснить, чтобы не показаться сентиментальной дурочкой. В Цитадели есть общий каталог всех когда-либо родившихся и погибших, однако в главный филиал имеют доступ лишь наставники либо служащие с высшей ступенью доступа. Для этого надо пройти весь срок службы и иметь как минимум десять боевых выходов. А значит, для начала хотя бы поступить на первый курс. В этом каталоге среди сотен тысяч чужих имен я надеюсь найти имена родителей и дедушки. Если мама была со мной, хоть и не так долго, то отца я не знаю совсем, и почему-то думается, что семья станет ко мне ближе, если смогу прочитать и посмотреть их жизнь. И может быть, при случае отомстить за их смерть — если она была не просто волей судьбы и времени.
— Ладно, захочешь — расскажешь, — резюмирует Ветер. — А теперь в коридор обе. Двадцать отжиманий и два стакана воды.
Недовольный
