Шрифт:
Закладка:
Медлительность и неповоротливость южан раздражали Хельгу все сильнее. Едва ли не каждый день она жалела, что не настояла на том, чтобы отправиться окружным путем через свободные баронства. Пусть там сейчас неспокойно — многие бароны и графы воюют между собой, но все равно, по ее мнению, она давно была бы уже в Бергонии.
А вот Жан-Луи, казалось, рад задержке. Складывалось впечатление, что барон де Леви ожил после долгого сна. Он радовался и веселился, как какой-нибудь юноша, впервые попавший в высший свет.
Первым делом по приезде в столицу Жан-Луи сменил их гардеробы в соответствии с эрувильской модой и потащил преображенную Хельгу в столичный театр.
Это был один из самых странных, волнительных и в то же время унизительных дней в ее жизни. С одной стороны, она чувствовала себя заморской зверушкой, обряженной в яркие одежки, но с другой — богатство высшего света Вестонии действительно поражало воображение.
Потом началась череда балов, приемов и выездов. Барон де Леви утверждал, что поездка к Максу Ренару, несомненно, важна, но будущей супруге принца Луи нужны союзники при дворе, поэтому за эти месяцы Хельга, представляя принцессу Астрид, была представлена почти всей эрувильской знати.
От обилия незнакомых лиц и имен у нее кружилась голова. Но, помня о цели сестры стать королевой Вестонии, Хельга старалась производить самое благоприятное впечатление. Ведь только оказавшись в Эрувиле, по сравнению с которым Фьёрдград казался обычным портовым городком, Хельга осознала, насколько амбициозен и грандиозен план Астрид.
Вот уж кому вся эта суета пришлась бы по душе, так это Астрид, она наверняка чувствовала бы себя здесь как рыба в воде. Но подобная жизнь не для Хельги. Последнюю неделю она решила взять небольшую паузу и почти не покидала особняк, окунувшись в чтение книг, которых в Нортланде не хватало. Барон де Леви отдувался за них двоих и, похоже, был не против.
Хельга повернула голову на звук отворяющейся двери и на миг застыла. Ее брови чуть поползли вверх, но она тут же взяла себя в руки, стараясь скрыть напряжение. Все волосы на ее затылке встали дыбом, видимо, именно так рысь реагирует, когда рядом оказывается ядовитая змея.
— Приветствую вас, ваше сиятельство, — широко улыбаясь своей кривозубой улыбкой, произнес Кико и неуклюже поклонился. — Надеюсь, вы простите за неожиданное вторжение. Я проезжал мимо особняка барона де Леви и вспомнил, что вы перестали радовать нас своим присутствием. Вот и решил заглянуть, чтобы осведомиться о вашем здоровье.
Барон де Люсиньян… Так вот почему это имя показалось ей знакомым! Их первое знакомство с шутом Карла III произошло несколько месяцев назад на приеме во дворце герцога де Бофремона. Тогда они обменялись лишь несколькими ничего не значащими фразами.
Вроде бы ничего особенного, но Хельга сразу почувствовала скрытую и хищную силу, таящуюся в этом маленьком и уродливом человеке, которого считали одним из самых опасных и влиятельных людей не только в Вестонии, но и, пожалуй, во всем Мейнленде.
Хельга слегка сощурила глаза. Без грима и клоунского наряда шут короля Вестонии воспринимался несколько иначе. Но, несомненно, это была еще одна маска, спрятавшись за которой, он пристально наблюдал за другими людьми.
Хельга попыталась настроиться на ритм его сердца, но ничего не получилось. Кико словно находился за невидимым барьером. Глаза девушки чуть расширились. Ведьмачья волшба… Поймав на себе насмешливый взгляд, Хельга поняла, что Кико без труда распознал ее попытку.
— Так себе повод, — фыркнула она. — Особенно, если вспомнить, кто я.
Ответ Хельги прозвучал излишне резко. Она была раздосадована тем, что так легко подставилась. Словно инициат, только-только познавший силу Крыла Стрикса.
— Ха! — кривозубая улыбка шута стала еще шире. — Справедливое замечание! Вы меня подловили! Спросить у мага-целителя здоров ли он — это как спросить у шута, есть ли у него шутки об идиотах и глупцах.
— Выходит, вам легко потешаться над глупцами? — спросила Хельга, приглашающим жестом указывая Кико на кушетку у камина. Ножки кушетки были короче, чем у всех стульев в комнате.
— Только если среди глупцов есть хотя бы один умный, — хохотнул шут и проковылял в указанную сторону. Но сел не на кушетку.
Без особого труда Кико запрыгнул на высокий стул рядом со столиком у окна, где стоял кувшин с вином — как раз напротив стула, на котором сидела Хельга.
— В противном случае, — продолжил шут, смешно покачивая ногами, — все мои усилия были бы бесполезны. Ведь не важно, насколько остроумен я буду, глупцы даже не заметят этого.
— Значит, вы причисляете себя к умным? — Хельга наклонилась к столику и, взяв кувшин, разлила вино по бокалам.
— О что вы, мадмуазель! — отмахнулся Кико и, приняв кубок из рук Хельги, добавил: — Я — шут. А как известно, шуты освобождены от привилегий быть умными или глупыми.
— Кем освобождены?
— Конечно же, королями, — рассмеялся Кико и пожал плечами. — Разве у вас на родине не так?
— У нас нет шутов, — покачала головой Хельга. — А если бы и появились, то лишь на короткое время. Шутники на севере живут недолго.
— Б-р-р, — поежился Кико. — Как же здорово, что мы не на севере. Но, должен заметить, у вас там короткий срок жизни не только у шутов, но и у королей. Кстати, примите мои соболезнования… Кажется, конунг Олаф Серый был не только вашим правителем, но и вашим кузеном?
Кико не улыбался, но в его глазах плясали веселые искорки.
Хельга лишь молча кивнула. Новость о смене власти в Винтервальде догнала их уже в пути. Сказать, что Хельга расстроилась из-за смерти Олафа, значит соврать. Она целиком поддержала поступок Астрид. Более того, будь она на месте сестры, Олаф умер бы гораздо раньше.
— В тот день умер не только конунг Олаф, но и много достойных мужей, — со вздохом полным скорби произнес Кико. Шут намеренно переигрывал. — Самое нелепое в том, что все эти доблестные воины погибли не в бою, а от яда какого-то мелкого моллюска. Ваши послы сообщили нам, что эта трагедия на пиру была несчастным случаем. Мол, поставщики продали на дворцовую
