учения. И могу лишь сказать одно, что знаю всего лишь о трех точках, а росчерк рассмотрел недавно, как и понял его суть, — назидательно поднял указательный палец с четками, — и проследи мой путь, и поймешь, что даже этот мизер может дать человеку огромное преимущество. По словам же адептов Предопределенности, черных точек в небе больше трех сотен, красных росчерков еще больше, но понять их предназначение сложнее. Да, главное, когда будешь пытаться осмыслить, аккуратно используй средства расширяющие границы сознания. Ибо в таком виде богам проще ввести тебя в заблуждение. И помни, они будут пытаться это сделать всегда. Направить по ложному следу, помешать. Особенно Раонос. Почему? Ответ простой — вряд ли кто-то обрадуется новому Кроносу. Шагать по черным точкам к красным росчеркам — путь самых сильных и самых умных, но открыв и поняв одну, со второй будет проще, потому что ты тогда поймешь, что и как искать и куда смотреть. Я сказал, ты услышал.

— Благодарю тебя, глэрд Райс, за это исключительное знание. Могу ли я поделиться им с кем-то?

— Да, можешь, как и ключом, надеюсь ты запомнил каждое слово, потому что повторять его нельзя. Ни в коем случае! И поступай так же, делись им один раз, и только с теми, кого сочтешь достойным. Но всегда помни, как только ты получил это сакральное знание, за тобой начали приглядывать высшие силы, и каждый твой шаг будет взвешен ими и оценен. Иногда это приводит к неожиданной помощи, иногда же, когда Наблюдатели считают твои действия недостойными, твой путь затруднится, а может даже и оборваться. Выжги эту истину в памяти!

Тирнарец ушел задумчивым, выйдя из таверны, он долго и пристально смотрел на небо.

Нормально.

Отгородился от всех куполом, есть хотелось страшно. Чертов Совет. Все можно было порешать за час, но цирк затянулся. Только пододвинул к себе тарелку с супом, потянулся за ложкой…

Сморгнул. И оказался в знакомой гостиной с камином и креслами, где в одном из них развалился Эйден, все в том же староимперском наряде и с бокалом ароматнейшей амброзии, а не того пойла, чем потчевали нас сегодня. Божок смотрел на меня зелеными глазами, в которых сейчас зрачок был вертикальным, и улыбался.

— Садись, глэрд Райс, — я невозмутимо устроился на кресле, — Вина?

— Лучше прилл, надеюсь он будет столь же великолепен, как и оно, — появилась кружка, чайник, а на столе сладости похожие на земную карамель.

Эта встреча была прогнозируемой, думал, что произойдет раньше. Но, видимо, в свою очередь «папаша» ждал вызова от меня, сейчас ему пришлось тратить лишнюю энергию самому. Значит, очень заинтересован. О причине я не просто догадывался, а сделал многое, чтобы она появилась.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — и внимательно так посмотрел, а на лице эдакое понимание, знание некой совместной тайны. И возможное покровительство. Его реальные эмоции я не мог читать.

— Вроде бы все идет, как идет, поэтому не видел ни одной причины тебя беспокоить, тем паче ты меня сам предупредил о недопустимости подобного, — ответил спокойно, делая первый глоток. Да… Такого великолепного прилла мне еще не доводилось пить — совершенство, как оно есть. Терпкий, бодрящий, наполненный ароматом горных, лесных и луговых трав, заставляющий мозги работать лучше, мир видеть четче. Блаженство. Завершенность вкуса возникла, когда откусил половину карамельки. Невероятно. Волшебно. Да, божественно, мать его!

— Точно? — наигранно удивляясь, божок сделал брови домиком.

— Точно, — ответил после следующего глотка, — Прилл у тебя лучше и вкуснее, чем у многих. Уникальный вкус!

— Еще бы! — с гордостью ответил визави, но не позволил мне сбить его с основной мысли, — Кронос, наверное, был в ярости, когда ему пришлось зачесть задание?

— Еще в какой, но все завершилось благополучно.

— Ты думаешь?

— Я ведь жив.

— Мгм… И то верно. Вот только не забывай, он подобного не прощает, когда заставляют его принимать во внимание чужие интересы. Злопамятен. Да, очень злопамятен. Мгм… Да… Интересно, очень интересно. И теперь, как я понимаю, ты вновь ищешь жезл? Так?

— Все верно, — сделал глоток, а затем продолжил, — Впрочем, так же верно, что его ищут все кому не лень, — я оставался невозмутимым, — Кронос, явившись на наш совет смертных, во всеуслышанье объявление сделал. Всем щедрые награды пообещал, как и за уничтожение Винсента Шумара.

— Мгм… А это ведь ты убил жреца Ситруса, а мне ничего не сказал. И я даже поверил, что ты там не при чем… Меня называют Отцом лжи, но, выходит, ты меня провел, обвел вокруг пальца. Забавно? — в глазах появился злой огонек.

— Ошибаешься, — я даже, к изумлению божка, отрицательно головой покачал, — Я отправил к Маре, но, скорее всего, в Гратис, жреца Раоноса. Понимаю, многомудрый бородач, — с интонациями, говорящими обратное о сообразительности умника, произнес я, — и его названный брат, Кронос, воин без головы и памяти, не подозревали, что на сторону Кровавого перешли верховные служители их культов, как и аватары, но тебе-то это должно было быть известно… Я даже иного не предполагал. Поэтому тебя и не понял, — помолчал, делая паузу и разрыв между мыслями, — Да, не понял. Спросил бы четко: ты убил ренегата? Я бы ответил — да, туда ему и дорога! Могу поклясться на крови, что ни одного верховного жреца именно Ситруса, я пока не убивал. Но пообещал ему, глядя глаза в глаза, если он продолжит свои игры, подставляя под меня мешающих ему разумных, и не платя за это, то сдохнут его почитатели любых рангов. Клянусь кровью! — Эйден очень внимательно посмотрел на пламя, объявшее руку и четки.

— Мгм… Доходили слухи. Помни Ситрус подл, он не хитер, а именно подл. Любит гадить по мелочам окружающим, хохотать в душе и хлопать невинно глазками, слыша справедливые претензии. Я догадывался о переходе на сторону Кровавого некоторых из демморунгского храма, но не думал, что там все так печально. Мне даже немного интересно, почему они сами не разобрались с мятежниками, а отдали их тебе?

— Этого я тебе не скажу, данный аспект относится уже к профессиональным тайнам. Впрочем, уже говорил, заключив сделку с тобой, тоже самое будет касаться и наших отношений.

— А кровь Кроноса как пролил?

— В этом секрета нет. Я сражался с воплощением гнева Синеликой Архи, только-только ее убил, и