Впрочем, весь этот мир полон загадок. Взять хоть дома. Кто их построил и для чего? А может быть, они точно так же, как люди, перенесены сюда неведомой силой? Возможно, Мешок не Чистилище, а наше прошлое? По типу того, что изобразил Стивен Кинг в своём романе о лангольерах. Только наши твари жрут не пространство, а предпочитают ему нас, существ из плоти и крови. Хотя гипотеза с Чистилищем мне тоже по душе. Она хоть как-то объясняет существование этого жуткого места.

За мыслями я не заметил, как выбрался к широкому перекрёстку. Здесь пришлось прервать поток сознания и крепко поразмыслить о более насущном: куда двигаться дальше? Бросив взгляд на часы, я поёжился от накатившего липкого чувства страха. До рассвета оставалась пара часов. Если я не отыщу, где перекантоваться днём, мои приключения закончатся. И будет уже совершенно безразлично, что именно представляет из себя Мешок.

Подсказку я получил из совершенно неожиданного места. Я стоял на распутье и невидящим взглядом пялился на светофор, выжидая, когда сменится красный свет. Элементарная привычка соблюдать правила дорожного движения даже на пустынной ночной трассе. А когда наконец загорелся жёлтый, до меня внезапно дошло, что я пешеход. Ну а следом уже накатило всё остальное.

— Вот же баранья задница! — обозвал я себя. — Ну как можно быть таким идиотом⁈

Светофор работал только на улице, по которой двигался я. Точнее, он работал на всём перекрёстке, но вот фонари освещали лишь одну линию. И тут я вспомнил, каким образом выбрался в деловой район: я попросту руководствовался освещением. Не думая, на рефлексе.

Будучи водителем, я всегда выбирался в центр, даже не обращая внимания на навигатор. Достаточно всегда держаться широких, хорошо освещённых дорог. Это работает не везде, но в большинстве городов нашей необъятной всё устроено именно так. А Мешок в первую очередь — город. Бесконечный, полный смертельных опасностей, местами уродливый, но именно город. А если руководствоваться логикой и дальше, то кажется, я знаю, каким образом Гюрза безошибочно выходила к стенам форта. Ведь там всегда есть электричество, а значит, они просто обязаны находиться на линиях, по которым бежит энергия. Откуда она здесь — это уже другой вопрос, и если не забуду, обязательно постараюсь задать его какому-нибудь умному старожилу.

Настроение резко пошло вверх, и я бодро зашагал по освещённой улице, естественно, не забывая о безопасности. Теперь я был уверен, что двигаюсь в верном направлении. Оставалось понять, хватит ли мне времени добраться до форта, чтобы встретить рассвет за его стенами.

Возможно, Гюрза права и Мешок наделил меня неким запасом удачи. К воротам форта я выбрался минут за десять до закрытия. Впрочем, я уже понял, что успеваю, когда мимо начали проноситься машины. Две из них даже остановились, чтобы подбросить одинокого путника, но я отказался. Хотел получить моральное удовлетворение оттого, что выбрался самостоятельно и прошёл весь путь до конца.

Ворота я пересёк с улыбкой на все тридцать два зуба. Привратный дружинник даже с сомнением покосился на меня, что не удивительно. Счастливых рож здесь днём с огнём не сыщешь. Но меня его мнение не заботило.

Первым делом я отправился на поиск гостиницы. Финансы позволяли отдохнуть с шиком, но я предпочёл скромный вариант хостела. Заодно сразу оплатил ячейку для хранения личных вещей. Теперь-то я умный, знаю, что карманы здесь могут обчистить за здорово живёшь.

Покончив с вопросом проживания, я решил прогуляться по форту, прежде чем идти набивать брюхо. Жрать, конечно, хотелось, но как представлю, какая сейчас толкучка в кабаках… Пусть пока караванщики ужинают. Нет у меня желания жаться по углам и быстро метать кашу, прижимая руки к телу. А иначе в такой толпе никак. В локти пихают будь здоров, того и гляди ложкой зубы выбьешь.

Сам форт имел типичную планировку. Не как тот, через который проходила железная дорога. Небольшого размера, типа того, в котором я очутился впервые. Буквально несколько зданий, окружённых бетонной стеной, да стоянка, вмещающая три десятка грузовиков. Я обошёл его минут за тридцать, при этом едва передвигал ногами.

Кабак встретил меня неизменным табачным дымом, сквозь который едва удавалось рассмотреть, что происходит на противоположном конце. За здоровый образ жизни в Мешке никто не переживал. Любую болезнь победит волшебный микс, лишь бы пациент мог сделать вдох. Но скорее всего, дело даже не в этом. Просто при таком образе жизни, когда каждый день может стать последним, люди редко задумываются о том, что с ними станет на дистанции.

Здесь вообще мало кто размышляет о будущем, о стабильности или чём-то таком, что имело бы значение во внешнем мире. Всех волнует только настоящий момент. Ну, может быть, ещё прошлое, да и то только ради того, чтобы поржать над нелепыми приключениями, как своими, так и приятеля. Прошла охота удачно — хорошо. Можно пить, гулять, а в лучшем случае — провести день в объятьях красавицы. И пусть она даже берёт за это плату, а завтра возляжет с другим, точно таким же удачливым охотником. А если нет — тоже плевать, повезёт в следующий раз.

Это не хорошо и не плохо. Сложно измерять жизнь иначе, когда она может оборваться в любую секунду.

— Свободно? — поинтересовался мужик с подносом, подошедший к моему столику.

— Да, если стул найдёшь, — разрешил я.

Он поставил еду на свободную часть и, прогулявшись по кабаку, вскоре вернулся с табуретом.

— Как звать? — угнездившись, завёл разговор он.

— Руль, — представился я.

— А меня Кляпом прозвали, — усмехнулся собеседник. — Из-за того, что рот не закрывается. Так что ты особо не серчай, если уши от меня устанут. Такой уж у меня характер. Ты сам-то откуда? В смысле, во внешке где жил?

— С Рязанщины, но мотался по всей необъятной.

— Служивый, что ли?

— Нет, дальнобой.

— Ого, приличная профессия. Небось, денег было хоть жопой жри?

— Брехня всё это. Не такое уж и жирное место, как о нём говорят. Чтоб нормально иметь, приходится пахать за двоих.

— Как и везде, — согласился Кляп. — Я вот сварщиком был. Тоже все думали, что я на золоте сплю, а по факту жил от зарплаты до зарплаты. А здесь чем промышляешь? Небось, из караванов не вылезаешь?

— Если бы, — грустно усмехнулся я. — Так, за