этот свет. Да и не хотелось, честно. Все что мне хотелось — проснуться в своей кровати. Я точно помню как засыпала, повернулась на правый бок, поправила подушку… Почему сон такой реалистичный? Почему я щипаю себя и не могу проснуться? Мне стало страшно.

Изо рта валил клубочек пара, тонкая ночная сорочка не давала никакого тепла. Я отчаянно пыталась согреться, растирая ладонями плечи, обхватывая бока и поспешила вперед. Понятия не имела, что впереди, но уж лучше идти хоть куда-то, чем загибаться от холода на месте.

Пещера представляла собой тунель, довольно просторный, чтобы мне пройти не нагибаясь и не задевая стены, но и не слишком широкий — разведи я руки в стороны, непременно коснулась бы промороженных стен. И хорошо — касаться стен мне не улыбалось, даже от вида на них становилось холоднее: серые камни были заключены в толстенный слой голубоватого льда.

Пока я шла быстрым шагом, заставляла себя не обращать внимание на острую боль в босых ступнях. Мороз проникал в них и прокалывал ледяными иглами, хорошо бы потерять чувствительность, тогда не было бы так мучительно больно. Какой-то кошмар мне снится!

Ледяной корридор вывел меня в огромную залу природного происхождения. Вернее вывел, если бы я вовремя не остановилась и не попятилась обратно в корридор. Теперь мне было наплевать на холод, в тоннеле как-то безопаснее… Потому что в огромной пещере стояло огромное существо размером в добротный дом, оснащенное всеми полагающимися приличному монстру когтями и зубами. По виду он чем-то напоминал помесь гориллы и медведя, словно какой-то безумный ученый решил вывести новую породу животного. Он был белый, как свежевыпавший снег поутру, шерсть не шерсть, а словно маленькие кристаллики льда утыканные по всему телу. Он стоял на задних лапах, передними проводя по большому валуну и оставляя в нем борозды. Морда не обремененная избытком интеллекта, но видно было, что это не простое животное. Магически измененное. Мутант. Маленькие красные глаза бегали по залу словно кого-то выискивая… меня? А черный нос принюхивался, я в ужасе отползала обратно в корридор, мысленно молясь Всевышнему, чтобы чудище меня не учуяло. Громогласный рев сотряс пещеру, вызвав локальный сосулькопад… Неужели учуял?

— Ну разве так надо гостя встречать? Клыками и когтями? — укоризненно произнес умопомрачительный голос, рассыпаясь хрустальными колокольчиками, отрикошечивая от ледяных стен бриллиантиками, и звеня где-то внутри меня… Профессор кер Риавеннеон? В моем сне? Или я с ума схожу, или этот менталист нашел способ проникать в мои сны. Еще бы знать зачем.

Тем временем события разворачивались с катастрофической скоростью: земля задрожала, застонала, тяжелая поступь монстра ощущалась даже у стен корридора вибрацией. Раздался скрежет, словно камень наскочил на металл. Я приоткрыла один глаз, потом второй. Риавеннеон сражался с чудовищем, и не просто играючи уходил от мощных ударов, но даже умудрялся открамсывать от того ледяные куски. Я не могла отвести взгляда от удивительного зрелища. Эльф выглядел сейчас совсем по другому, словно раньше черты лица были немного смазаны и приглушены, а сейчас он просто убрал с лица блюр. Он и раньше казался мне красивым, но сейчас он выглядел прекрасным мифическим существом за гранью реальности. Облаченный в странные доспехи, не сковывающие движения, он непринужденно взлетал по невозможной траектории, нанося сокрушительные удары по заиндевелой шкуре. Наконец он подпрыгнул на валун, оттуда на некий выступ горельефа, грациозно перевернулся в воздухе и приземлился у чудовища на голове. Его клинок вспыхнул багрово-огненным заревом и нашел свой путь в каменном черепе монстра. Пока тот медленно падал, Первородный дурашливо оттолкнулся и картинно опустился на валун аккурат в центре зала.

— Выходи, я тебя давно засек. Не знаю кто ты, но я ощущуаю твою пси-активность, — зазвенел эхом в пустынном зале его необыкновенный голос, — Обещаю, я не причиню тебе вреда, если не нападешь первым.

Ну его! Чур меня! Просыпайся, Винн, приказываю себе проснуться! И я открыла глаза в нашей с Филлис комнате, одеяло сбилось и валялось на полу. Окно было открытым и оттуда задувал холодный ветер, похоже наступили первые заморозки. Так вот почему мне приснилась ледяная пещера, я просто замерзла во сне! Додумает же воображение всякое…

Приводя себя в порядок, заметила неглубокую царапину на голени. Откуда она у меня? Может ударилась где-то? Не помню. Заскочив на кухню, и наскоро позавтракав булочками с горячим шоколадом, я поспешила в целительский корпус навестить Вэйна. Сегодня его должны были выпустить, как кстати, назрел разговор.

Глава 11

На больничной койке с кипенно-белыми простынями распластался юноша бледный со взором горящим. Вэйн. Непослушные вихры каштанового цвета не знали расчески все эти дни, острый лисий нос высунулся из-под одеяла, а на лице явно читались остатки целебного сна.

— А моя спасительница пожаловала! О свет моих очей, моя благодарность не знает границ, — дурным голосом возопил воздушник.

— Так уж и спасительница, — поморщилась от громкого возгласа, — кто-нибудь из дежурных заметил бы и доложил.

— А ты не знаешь… — понятливо кивнул парень, — дежурных там пока не назначили, учеба же еще не началась. Лежать мне в зале для магпрактики несколько дней, пока бы не скопытился.

— Правда? Но смерть студента, возникли бы вопросы… — удивилась я, — За что тебя так ненавидят?

— Я приютский. Из арагонского городского приюта, — молвил Вэйн с видом как будто это все объясняет.

— Сочувствую, — ответила я, — но это не повод тебя ненавидеть.

— У меня нет никого, кем можно было бы меня шантажировать. К тому же я знаю секреты очень многих учащихся здесь, чуйка у меня, — широко улыбнулся парень, — Про маленький секретик твоего брата тоже знаю. Многие хотели бы избавиться от такого слишком осведомленного студента.

— А про меня что ты накопал? — полюбопытствовала я.

— А, ты на диво скучное создание, — скривился Вэйн, будто лимон съел целиком, — слишком покладистая, рассудительная. И порядочная. Что я очень ценю, иначе сыграл бы я в ящик в самом расцвете лет. Терпеливая, раз еще не прикончила своего братца. А ты можешь, если захочешь.

— Не захочу. Он же мой брат, — отринула я все его нелепые догадки, — зачем ты втянул меня в этот глупый тотализатор?

— Ну надо же тебя расшевелить, снулую рыбу, — хмыкнул он, — да и деньги не помешают. Нам обоим.

Тут он прав, деньги мне нужны. Отец хоть и выжимает из себя бурную деятельность во благо Нинерии, факт остается фактом: он уже довольно преклонного возраста. И мы родились только чудом, обычно маги за двести лет теряют способность продолжать род. А отцу уже двести пятьдесят или около