Когда все будет кончено… черт, я не хотел об этом думать.

— Дэггер, — выдохнула она. — Ты не должен мне лгать. Твоя пара важна для тебя. Я видела это в твоих глазах, когда ты сказал мне.

Тавия задохнулась между словами, ее голос перешел в скулеж, который приходит с течкой. Она так старалась быть рациональной.

— Не рискуй ею ради меня.

Я уставился на нее, желая доказать это, но ее слова и запах заставили меня застыть на месте.

— Есть… есть… кто-то еще.

Тавия сглотнула, словно от одной этой мысли ей захотелось заплакать. Она выглядела более уязвимой, чем когда-либо. Мне захотелось обвиться вокруг нее. Оградить ее от всех, чтобы они не видели ее такой, беззащитной.

Но нас было только двое.

Затем ее слова просочились сквозь туман похоти, который окружал меня. Кто-то другой. Мой волк взорвался от ярости прежде, чем мой человеческий мозг успел его догнать.

— Есть… Касиан, — закончила Тавия. — Он сделает это, чтобы тебе не пришлось.

Все внутри меня перевернулось между ударами сердца. Касиан. Она хотела, чтобы Касиан удовлетворил ее во время течки?

Просто слышать его имя из ее уст, в то время как она корчилась от желания, сделало меня кровожадным.

«Убей его. Сначала убей его, а потом предъяви права на пару».

Мой волк был так близко к поверхности, что мне показалось, будто когти кололи кончики пальцев. Но я никогда раньше не изменялся, поэтому был не уверен.

— Нет, — мой голос превратился в свирепое рычание, и зрачки Тавии расширились в ответ. — Это буду я. Больше никто. Только я.

Я не стал дожидаться ее согласия. Встав на колени, я расстегнул кожаный пиджак и стянул его с влажной кожи. Воздух не был прохладным ни в малейшей степени, но ощущение его на моей вибрирующей груди заставило меня захотеть прижаться к ней, чтобы впитать ее тепло.

Я скомкал кожу в комок и положил ей под голову, жалея, что мы не в более удобном месте. Вроде моих покоев в замке. Или, черт возьми, даже в том крысином бункере, откуда Аделай забирал Зилину. В любом безопасном месте.

Руки Тавии взлетели к моей груди, пальцы отчаянно царапали мой живот, пока не нашла мой пояс. Я положил свою руку на ее, чтобы остановить.

— Пока нет.

Ее прекрасные глаза вопросительно посмотрели на меня.

— Передумал?

Я покачал головой, не доверяя своему голосу. Я не передумал. На самом деле… Я все продумал.

Мало того, что я собирался держать свою омегу в безопасности во время течки, я собирался заставить ее чувствовать себя так чертовски хорошо, что, когда все это закончится, она все еще будет нуждаться во мне. Я ей буду нужен. Крепкая, как гвоздь, Тавия. Храбрая и свирепая Тавия.

Как Зилина нуждается в Аделае.

Как будто пустыне нужен дождь.

Желать… так же, как я желаю ее.

— Тебя когда-нибудь целовали раньше?

Тавия нахмурилась, тяжело дыша.

— Да.

Я склонился над ней, прижимая руки о твердую платформу между сиденьями, заключая ее в клетку.

— Нет, любимая. Тебя когда-нибудь целовали так, что у тебя сводило пальцы на ногах?

Я смотрел ей в глаза, позволяя своему доминированию вспыхнуть.

— У тебя перехватывало дыхание? Ты чувствовала себя расплавленной? Тебя целовали так, как будто ты самая прекрасная? Как будто ты сокровище? Тайна, которую нужно разгадать. Подарок, который нужно развернуть.

Наше дыхание смешалось на несколько ударов сердца, пока она обдумывала свой ответ.

— Ты должен знать, что нет.

— Откуда я могу знать?

— С какой омегой когда-либо так обращались? Как с сокровищем?

Честность в ее словах атаковала мое сердце, как вирус. Ей давно пора почувствовать, свою ценность. Человек, которым я был прежде, был обязан королю и законам королевства. Я никогда не смог бы их нарушить, не потеряв чести. Не потеряв уважение к себе. В этот момент потеря должности королевского генерала казалась мне подарком. Потому что это означало, что я свободен. Мне больше не нужно скрывать свои мысли, и не нужно делать свой выбор, который разъедал меня в тишине ночи.

Это означало, что я могу подарить омеге эти мгновения. Пусть она хоть ненадолго почувствует себя особенной. И единственное, о чем я жалею, так это о том, что раньше не вытащил ее из грязи.

Я медленно приблизился к ее губам, крепко сдерживая своего волка, чтобы не взять ее своим языком.

— Тебе наверняка захочешь побыстрее, — пробормотал я. — Но тебе придется вести себя тихо. Я пытаюсь тебе кое-что показать.

— Не знаю, смогу ли.

Я знал, что она права. Она извивалась от моей близости, она дрожала от желания.

— Попробуй.

Я прикоснулся губами к ее губам, мягким, как лепесток, прежде чем заставить ее рот открыться, чтобы впиться языком в ее тепло. Тавия замерла, почти задыхаясь от вторжения, но я отстранился, посасывая ее нижнюю губу между моими, прежде чем она смогла отступить.

Медленно. Постепенно. Сейчас не было ничего важнее, чем поцеловать правильно.

Этот поцелуй может быть нашим единственным.

Я не мог думать об этом сейчас.

Снова прижимая Тавию к себе, я попробовал ее на вкус. Неторопливые, томные глотки, которые заставили ее пальцы сжать мои бицепсы, даже когда она растаяла на платформе подо мной.

Клубника и вино. Именно такой была на вкус Тавия. Положив руку ей на подбородок, я наклонил ее голову и изменил угол, чтобы углубить поцелуй. Я хотел ощущать ее вкус на своих губах долгие годы. Хотел иметь возможность пробовать ее на вкус даже во сне. Ее запах, я хотел, чтобы он навсегда остался в моих легких. Я сильно желал, чтобы ее метка была на мне, как и моя на ней.

Черт.

Я должен быть осторожен. Я не могу претендовать на нее вот так. Не тогда, когда она метается в течке.

Прервав наш поцелуй, я откинулся