— Не могу, девчонки. Сегодня суббота. У меня встреча.

Попрощался, пожелал девицам «спокойной ночи». Под аккомпанемент из печальных девичьих вздохов я развернулся и вышел за дверь. Взглянул на часы — прикинул, что Светочка пока не освободилась. Спустился по ступеням.

Такси я около входа в подъезд не увидел. Заметил около тротуара (под единственным светившим во дворе фонарём) знакомую бежевую «Волгу» ГАЗ-21. Автомобиль подмигнул мне фарами — я кивнул головой и зашагал к нему.

Глава 7

— Докладывай, Чернов, — потребовал Зареченский, едва только я уселся на пассажирское место.

Капитан КГБ постукивал указательным пальцем по рулевому колесу, взглядом сверлил мою переносицу. Сигарету я у него в руке не увидел. Однако заметил, что под потолком салона, будто туман или облако, парили клубы табачного дыма.

— Всё нормально, Лев Петрович, — отчитался я. — Мероприятие прошло в штатном режиме. Сообщил Анастасии Евгеньевне, что не женюсь на ней даже за бочку варенья и мешок печенья. Сделал всё, как вам и обещал.

Зареченский приподнял губу, обнажил крупные передние зубы. Его оскал не походил на улыбку, но и не показался мне грозным. Капитан прищурился, пробежался по мне взглядом и снова направил его мне между глаз.

— Как Анастасия Евгеньевна отреагировала на твоё сообщение? — спросил он. — Какие прогнозируешь последствия? Как и когда ты их нивелируешь? Мне от тебя нужен чёткий и понятный план. Чтобы я передал его… куда следует.

Я хмыкнул.

— Расслабьтесь, Лев Петрович. Всё будет в порядке. Нивелирование последствий уже происходит: в эту самую минуту, пока мы с вами разговариваем. Утром от плохого настроения Бурцевой не останется и следа.

— Поясни.

Я без труда отыскал взглядом на фасаде дома окна квартиры Котовой (не забыл, куда год назад врезался самолёт), указал на них рукой.

— Беседы с Анастасией Евгеньевной уже ведутся, — заверил я. — Не сомневаюсь, что сейчас вот там, за теми окнами льются женские слёзы и звучат жалобы на меня и на судьбу. За этим я Настю сюда и привёз.

— Поясни, — повторил капитан КГБ.

— Да что здесь непонятного, Лев Петрович? Кому ещё Бурцева выговорится, если не сосестре… собрату по несчастью? Сейчас они с Котовой дёрнут по бутылке шампанского и вдоволь наговорятся.

Я пожал плечами.

— Проверенное средство, Лев Петрович. Девчонки напьются, поговорят, поплачут. К утру вместе со слезами из них выйдет вся дурь и все глупые мысли. Завтра днём проснутся полные энергии. С похмельем и с хорошим настроением.

Капитан извлёк из кармана пиджака пачку сигарет «Ява».

— А если они сегодня ночью… в таком состоянии… отправятся куролесить? — спросил он. — Ты понимаешь, Чернов, что нам с тобой головы оторвут, если с головы Анастасии Евгеньевны хоть волосок упадёт в нашем городе?

Я усмехнулся.

— Расслабьтесь, Лев Петрович. Наши головы в надёжных руках. Я проинструктировал Котову. Лена пообещала, что до полудня нога Бурцевой не ступит за порог квартиры. Лена надёжный человек. Проследит. Не сомневайтесь.

Зареченский покачал головой.

— Ох, и подведёшь ты меня…

Капитан КГБ поплевал через левое плечо, постучал по рулевому колесу.

Он чиркнул спичкой, закурил.

— Домой она когда поедет? — спросил Зареченский.

Сквозь клубы дыма капитан КГБ отыскал взглядом мою переносицу.

— А вот с этим проблема, — ответил я.

Развёл руками и сообщил:

— Домой Настя Бурцева пока не собирается.

Зареченский судорожно затянулся табачным дымом.

— Всё будет хорошо, — снова пообещал я. — Не переживайте. Лев Петрович, вы подбросите меня до Красного переулка?

* * *

В воскресенье Лена, Наташа и Настя приехали в посёлок после полудня. Выглядели они бодрыми и весёлыми. Я отметил, что Настя Бурцева приехала в новой юбке, очень похожей на ту, которую я уже несколько раз видел на Котовой.

Девицы привезли с собой коньяк, который я вчера оставил в квартире Котовых. Стыдливо завернули бутылки в газетную бумагу. При виде бутылок Артурчик встрепенулся, поставил на землю рядом с лавкой гитару и радостно потёр ладонь о ладонь.

— Вот это я понимаю: приехали не с пустыми руками! — произнёс он. — Всегда бы так.

Прохоров водрузил бутылки на центр стола, полюбовался на них, словно на натюрморт.

— Красота, — заявил Артурчик.

Он поцеловал Торопову и заверил:

— Девчонки, сегодня я, как никогда, рад вашему приезду!

Лена и Настя улыбнулись — я заметил, что веки у них слегка опухли и воспалились, словно от недосыпания.

— Полночи рыдали, — сообщила мне Котова, когда студентка из Москвы (вместе с Тороповой, с Кириллом и с Артуром) пошла наблюдать за кормёжкой соседского пса. — Перемыли тебе все косточки.

— К чему пришли? — спросил я.

— Решили, что ты ещё незрелая личность.

— Неплохой вывод.

— Мужчины взрослеют позже, чем женщины, — сказала Лена. — Какой-то англичанин Джон Локк сказал, что никакие знания человека не могут выйти за рамки его опыта. Ты ещё слишком молод. И не понимаешь, чего лишён, и чего сам себя лишаешь.

Я кивнул.

— Очень по-философски. Молодцы.

Лена вздохнула.

— Я теперь много таких мудростей знаю. На все случаи жизни. И даже кое-что записала.

— Например?

Я зажмурил глаза: за спиной Котовой оконное стекло отражало яркий свет замершего в зените солнца.

— Счастье как бабочка; чем больше вы его преследуете, тем больше оно ускользает от вас, но если вы обращаете внимание на другие вещи, оно придёт и присядет мягко на вашем плече, — процитировала Лена. — Это сказал Генри Дэвид Торо.

Она улыбнулась.

— Кто это такой? — спросил я. — Впервые это имя слышу.

Лена пожала плечами и тут же поправила лямки сарафана.

Я невольно задержал взгляд на её загорелом плече.

— Какой-то американец, — ответила Котова. — То ли философ, то ли политик. О нём я Настю вчера не расспросила. Но у меня ещё будет на это время. Настя сказала, что пробудет у нас ещё неделю. А может и дольше.

Я потёр гладко выбритый подбородок.

— Завтра мы с ней пойдём на утреннюю пробежку вместе, — заявила Лена. — Она так захотела. Настя очень интересный человек. Это правда, Сергей. С ней интересно. Я предложила ей пожить у меня, хоть до конца августа.

— До конца августа ещё почти три недели.

— Я уверена, что они промчатся незаметно.

* * *

Пик дневной жары мы сегодня пережидали во дворе Прохоровых, в тени от навеса около летней кухни. Артурчик бренчал на гитаре. Забрасывал вопросами нашу московскую гостью. Сегодня он спрашивал её не только о Высоцком. Потому что мы узнали: в прошлом году СССР посетила иностранная рок-звезда Дэвид Боуи (Прохоров не вспомнил ни одной его песни, но его заинтересовал сам факт появления в Советском Союзе «настоящей иностранной