она едва докурила первую сигарету, как уже минуту спустя прикурила следующую. Я отмахивался от табачного дыма. Настя делала вид, что любовалась через окно видами Новосоветка. Хотя изредка всё же посматривала то на моё лицо, то на коротко остриженный затылок водителя. Я почти не отвлекал её — лишь изредка изображал гида, когда мы проезжали чем-то действительно примечательные места города.

Мы подъехали к ресторану — солнце уже спряталось за крышами домов, но фонари пока не зажглись. Я расплатился с «таксистом», оставил ему «трояк» «на чай» (не заметил, чтобы чекиста возмутили мои барские замашки: за чаевые он меня поблагодарил). Настя выпорхнула из машины без моей помощи, громко хлопнула дверью. Я не заметил на её лице робости или смущения — нестройный ряд припаркованных на краю дороги около ресторана автомобилей не произвёл на неё впечатления: москвичка словно и не заметила его.

Я выбрался из салона — Настя тут же вцепилась в мой локоть, как это обычно делала Котова (хотя при московской гостье Лена будто позабыла об этой своей привычке). Бурцева поправила юбку, убрала за уши пряди волос. У поворота в Красный переулок зажёгся фонарь — на губах Анастасии влажно блеснула алая помада. На зашторенных окнах ресторана появились наши отражения: светловолосый высокий широкоплечий мужчина и едва достававшая ему макушкой до подбородка темноволосая девица.

На двери ресторана «Московский» ожидаемо красовалась табличка «мест нет». Она не смутила ни меня, ни мою спутницу (Настя её словно и не увидела). Бурцева взглянула на стекло двери, будто в зеркало — кокетливо поправила причёску. Я дёрнул за дверную ручку, убедился: нас не ждали. Решительно постучал кулаком по деревянной части двери — та не дрогнула под моим напором, но и не заглушила звуки моих ударов. Я ломился в дверь, пока за стеклом ни появилось бледное недовольное лицо швейцара.

Привратник нахмурил брови и указал нам на табличку («мест нет»). Я покачал головой и показал ему свой кулак. На швейцара мои угрозы будто бы не произвели впечатления. Он величаво приподнял подбородок и удалился вглубь ресторана. Но через тридцать секунд вернулся с услужливой улыбкой на лице. Дверные запоры бодро щёлкнули и загрохотали. Весело взвизгнули дверные петли. Привратник шустро распахнул перед нами тяжёлую дверь, посторонился, впился преданным собачьим взглядом в лицо Насти.

О причине смены настроения у работника ресторана я догадался. Убедился, что мои догадки верны, когда у края барной стойки заметил Льва Петровича Зареченского. Наряженный в знакомый серый костюм капитан КГБ скользнул по моему лицу безразличным скучающим взглядом, без видимого интереса посмотрел и на мою спутницу. Вслед за услужливо поклонившимся нам швейцаром мы с Бурцевой прошли в пока ещё не очень шумный зал. Я посмотрел на привратника сверху вниз и обронил: «Стол для двоих».

— Красиво здесь, — сказала озиравшаяся по сторонам Бурцева. — Почти как в Кремлёвском дворце.

— Ну так… — ответил я, — это же ресторан «Московский». Провинциальный взгляд на столичную роскошь.

Я шарил взглядом по залу, смотрел на лица сидевших за столами людей. Многие узнал: видел их здесь не в первый раз. Отметил, что сегодня в ресторане отдыхал теперь уже бывший муж Марго. Сидела за столиком у стены и сестра Маргариты Лаврентьевны со своим мужем, директором продовольственной базы. Увидел я и Илью Владимировича Прохорова в компании нарядной и увешанной золотыми украшениями Варвары Сергеевны — те тоже меня заметили, переглянулись, помахали мне руками.

Но я направился не к Прохоровым. И не следом за важно вышагивавшим по залу швейцаром. Я накрыл ладонью сжимавшие мне руку пальцы Анастасии Бурцевой и зашагал между рядами столов к танцевальной площадке. Но не дошёл до неё всего с полдюжины шагов (площадка, как и сцена пока пустовали, хотя из колонок звучали музыка и голос Аллы Борисовны). Я подвёл Настю к столу, где восседал в компании молодой девицы краснолицый мужчина: Игорь Матвеевич Сельчик, нынешний второй секретарь горкома.

— Здравствуйте, Игорь Матвеевич, — поздоровался я.

— Здравствуйте, — повторила за мной Настя.

Я увидел удивление на лице партийного лидера. И интерес в глазах его молодой подруги. Я не задержался около стола Сельчика. Не представил его своей спутнице. Прошёл у Игоря Матвеевича за спиной, повёл Настю к не спускавшим с меня глаз Прохоровым. Услышал, как подружка второго секретаря пошутила по поводу Настиного наряда (Сельчик поддержал её шутку смешком и похрюкиванием). Я не обернулся — улыбнулся смотревшей на меня поверх бокала с клюквенным морсом Варваре Сергеевне.

С Прохоровыми я перекинулся буквально десятком фраз. Представил им Бурцеву («Анастасия из Москвы»), отвесил комплимент Варе. От приглашения Прохоровых присесть за их стол я не отказался — только уточнил, что мы с Настей воспользуемся им чуть позже. Лишь после недолгой беседы с директором швейной фабрики я повёл Бурцеву к столу, около которого нас терпеливо дожидался швейцар. Привратник расправил невидимую складку на скатерти, принял из моих рук мятый червонец, пожелал нам приятного вечера.

— Здравствуйте, — поздоровалась возникшая рядом с нашим столом Светочка Ельцова.

Официантка удерживала на лице дежурную улыбку.

— Здравствуй, Светочка, — сказал я. — Принеси нам сразу два бокала белого сухого вина. Лучше грузинского. Всё остальное мы закажем чуть позже.

— Конечно.

Официантка кивнула, мазнула взглядом по лицу Бурцевой и зашагала к барной стойке.

Я развёл руками и спросил:

— Как тебе здесь?

— Приятное место, — ответила Анастасия.

Она сидела за столом напротив меня, повёрнутая левым боком к пока ещё пустовавшей сцене. Смущённой она не выглядела; то и дело заглядывала мне в глаза, словно в ожидании неких пояснений или признаний. Настя вынула из сумки сигареты, закурила. Я придвинул к ней пепельницу и развлекал московскую гостью байками о ресторане «Московский», пока Светочка не принесла вино и не привела вслед за собой свою начальницу — та осыпала московскую гостью приветствиями и обещаниями.

Непривычно улыбчивая и дружелюбная директорша ресторана проявляла перед наряженной в неприметную белую блузку гостьей несвойственное ей гостеприимство. Светочка Ельцова в это время всё же исхитрилась и прижалась к моей руке бедром, что не укрылось от внимания Бурцевой. Настя нервно затянулась дымом — директорша всё же оставила нас в покое, поторопила официантку. Ельцова и её начальница ушли. Я тут же усмехнулся: заметил, что директоршу остановил второй секретарь горкома Сельчик.

Общение Сельчика с директоршей ресторана происходило за спиной у Бурцевой.

Настя постучала сигаретой по краю пепельницы, посмотрела мне в глаза.

— Похоже, сослуживцы моего отца уже побеседовали с персоналом вашего ресторана, — сказала Анастасия.

Я взял в руку бокал с вином, отсалютовал им Бурцевой.

— Рад, что ты сама