Набережную богатой части города впервые видела я. Она окаймляла крутой обрыв, как брошенное ожерелье. Далеко внизу, пенясь о скалы, плескалось синее даже в мрачную погоду море. Я порывисто втянула морской воздух всей грудью. Удивительно, ветер не принёс запахов ни мазута, ни рыбы, только соль, хвоя и немного дождя. Судя по лужам, он совсем недавно кончился.

Быстро идти я ещё не могла, поэтому то и дело внушительно отставала от широкого шага Ланкмиллера, а он останавливался и смотрел на меня полным укора взглядом. «На кой ты только за мной увязалась». В моём мире ненужных людей со временем привыкаешь к мысли, что никто к тебе не привязан, никто тебе не рад, тебя в лучшем случае терпят, и то – постольку-поскольку. В моём мире ненужных людей сложилась своего рода цеховая солидарность: никто не проговаривал этих простых истин так открыто, никто не вытаскивал их на свет. Ланкмиллер к нему не принадлежал, и его взгляд с непривычки ранил, потому что читалось в нём куда больше простого раздражения. В конце концов Кэри останавливаться надоело, и он облокотился на белый парапет, уставившись в море. Ветер, из-за которого мне постоянно всё плотнее и плотнее приходилось кутаться в пальто, действительно хорошо выветривал всякую дурь, все глупости, дерзости, низости. Я всё никак не могла справиться с шарфом, завязать его в нормальный человеческий узел. В конце концов его едва не вырвало у меня из рук новым порывом ветра, я и опомниться не успела, как Ланкмиллер его поймал и возвратил обратно мне на шею, с измученным и многозначительным вздохом, завязывая нормально на этот раз. Так, будто делать это ему не раз уже приходилось.

– Здорово здесь, правда? Красиво так… И птицы…

Над нами пронеслась огромная белая чайка, скользнула к морю, когтями царапнув воду, и так же резко снова взмыла к облакам. У меня почему-то пронзительно заныло в груди и не отпускало, пока она окончательно не скрылась из виду.

– Никогда не видела? – непритворно удивился Кэри.

– Нет, видела, почему. Но они тут такие… жирненькие у вас. Там, у причала, встрёпанные были и жалкие, будто другой мир. – Я положила голову на перила. – Им хорошо. Летишь себе куда хочешь. Людям куда сложнее.

Судя по кислому взгляду, Кэри не слишком высоко оценил эти детсадовские философствования, а намёк на моё собственное подневольное положение и вовсе пришёлся ему поперёк горла. Смахнув испарину с виска, он быстрыми шагами направился обратно к дому. Я сглотнула тяжёлый ком, помесь беспокойства, отчаяния и ещё чего-то нового, не менее терпкого. Поплелась за ним.

– Господин Кэри, что-то вы сегодня бледный, вид у вас нехороший, – прямо у двери нас встретила служанка, точнее, встречала она Ланкмиллера, я была чем-то вроде невидимого приложения к нему, – давайте я вам лекарства в кабинет принесу.

– Был бы очень признателен, – сухо бросил он через плечо и обернулся ко мне, – зайди, как переоденешься.

Я даже кивнуть не успела, как он уже исчез на втором этаже. Служанка грубо, чуть ли не вперемешку с проклятиями, сдёрнула с моих плеч пальто и с демонстративной небрежностью перекинула его через руку, намереваясь вернуть в гардеробную. И весь этот театр одного актёра лишь только затем, чтобы напомнить мне моё место.

Дьявол, как же я всё это ненавижу.

Ступеньки под ногами мерно скрипели, я нарочито медленно поднялась по ним и в кабинет Ланкмиллера заявилась без стука, о чём поспешно пожалела: он снова говорил по телефону, и это делало меня невольным свидетелем разговора. Голос на том конце провода был прежний, уже знакомый мне: мужественный и глубокий.

– Как ты?

– Нормально уже, – Кэри кашлянул, массируя виски.

– Давай держись там, работы просто по уши.

«Работы по уши»? Он потерял близкого человека, а ему говорят «работы по уши»? Интересно, кто это там такой умник.

– Ладно, ко мне пришли, – Ланкмиллер поднял свинцовый взгляд, и в комнате резко сделалось холоднее, – позже сможешь перезвонить?

– Смогу.

Я хрюкнула в кулак от странной мягкости интонаций, но потом представила предстоящий нам разговор, и стало уже как-то не смешно. Этот взгляд не обещал ничего хорошего.

– О правилах приличия… – начал было Ланкмиллер, но, видимо, оценив мой скромный уровень знакомства с правилами приличия, осёкся и выдал задумчиво-обречённое: – М-да…

– С кем это вы всё воркуете? – я попыталась одновременно сгладить накалившуюся атмосферу и соскочить с темы. Вышло не очень.

– Партнёр по бизнесу, – чуть раздражённо пояснил мучитель и почти сразу же добавил: – Близкий друг.

«Насколько близкий?» – издевательское уточнение чуть было не вырвалось у меня, но вовремя удалось сообразить, что я гораздо более значительно приближу себя к состоянию трупа, если продолжу в том же духе. Так что пришлось прикусить язык. Но на какой-то момент мне и правда показалось, что после «сможешь перезвонить» Кэри чуть не добавил «заинька».

– Кику, ты не расцветаешь с момента, как ко мне попала, – Ланкмиллер поднялся из-за стола, не замечая моих внутренних терзаний, лицо у него было серьёзное. – Неужели я так плохо с тобой обращаюсь?

Ах, значит, разговор пойдёт об этом. «Неужели я такой плохой, ведь ты обута, одета, накормлена? Ведь у тебя есть тёплая постель и кров. А если станем считать синяки на теле, не наберётся и десяти». Меня очень задевало его желание держать лицо. Казаться хорошеньким, при этом совсем не быть им.

– А ты пихаешь, скажем, – я замялась, зная, что всё это плохо кончится, – этого своего бизнес-партнёра под стол, чтобы он тебе отсосал? Или, может, ты бьёшь его каждый раз, когда ему случается тебя перебивать? Насилуешь его, угрожаешь сдать в публичный дом? Тебе так сильно кажется, что всё нормально. Но на деле твоё отношение далеко от человеческого. Знаешь, чем Чейс симпатичен мне гораздо больше тебя? Своей честностью. Он был откровенной мразью и прекрасно знал это. Да и перед другими комедию ломать не пытался. От твоих вульгарных заигрываний с человечностью меня тошнит.

Воздух в кабинете стал тугой и скользкий, так что дышать получалось с трудом.

В дверь тихо постучали.

– Да? – раздражённо рыкнул Кэри. Он уже убил меня несколько раз глазами, пока я говорила. Чудо, что не ударил.

– Я вам лекарства… – начала служанка, высунувшись из-за двери, но он оборвал:

– Начальника охраны сюда.

Дверь мгновенно захлопнулась. Это зачем ему, интересно, сейчас начальник охраны сдался? Будем устраивать публичную казнь меня?

– Подойди.

Что-то такое, что-то в его голосе, тоне, оцарапало так, что похлеще острого лезвия, и из меня разом вымыло всю спесь. Я за спиной заламывала пальцы, смотрела в пол и стояла на месте как вкопанная. Наверное, так было только хуже. Расстояние между нами Кэри преодолел в два шага.

– Тебе хорошо бы знать своё место, Кику, – он стиснул мои щёки, задирая подбородок. – Ты обыкновенная маленькая тупая стерва с непомерными запросами. Знаешь, как в этом доме воспитывают таких, как ты?