Шрифт:
Закладка:
— Эй, Эшанкул, убери ногу!
Эшанкул сильно обозлился. Он изо всей силы рванул юношу кверху, но тот так сжал ему бока, что пришлось согнуться. И в этот момент никому не известный джигит поднял испытанного борца и, как мешок с рисом, бросил на землю.
Эшанкул упал и захрипел, как раненый буйвол.
Зрители сперва не поверили своим глазам, потом кинулись к победителю, стали набивать его карманы монетами, а казначеи, получив из рук правителя назначенную награду, передал её безвестному джигиту.
Молодой борец взял деньги, поклонился зрителям и затерялся в толпе. Так никто и не узнал в нём Качал-батыра.
А Качал-батыр отыскал в толпе своих друзей, отдал им деньги и пошёл домой к шалашам, где ждали его Бичихан и другие куклы.
Много денег получил в тот день Качал-батыр, но всё равно на выкуп Шомамат-ата их не хватало. И тогда он решил принять участие в конных состязаниях, где призы и награды были ещё больше.
До этого в состязаниях Качал-батыр участвовал не раз. Только прежде соперниками его были мальчишки с соседних дворов, и скакали они не на конях, а на айвовых прутьях.
На всех жителей шалашей была всего одна пегая лошадь, да и та была такая тощая, что стыдно показывать людям. Но это была добрая лошадь. Она выросла на степных просторах, привыкла к труду и, нередко спасаясь от волков, мчалась как ветер. Вот эту лошадь и стали готовить к состязаниям.
Ни днём ни ночью не отходил от лошади Качал-батыр. Он кормил её зерном, купал в реке, чистил. Лошадь очень привыкла к молодому джигиту, и он поверил, что пегая принесёт ему победу.
И вот наконец наступил день скачек. Опять собрался народ на площади. Как и прежде, на высоком помосте сидел Абдурахманбек, окружённый свитой, а рядом с помостом лежала туша козлёнка.
Всадники выстроились в ряд. Судьи дали сигнал, и тогда, пришпорив коней, джигиты рванулись вперёд и вихрем поскакали к помосту. Турача, скакавший на самой красивой лошади, пригнулся к земле, подхватил козлёнка и помчался вперёд. Теперь он должен был проскакать по кругу с тушей на седле, и, если никто не успеет вырвать у него добычу, награду получит он.
Но не так-то просто удержать козлёнка на седле в такой скачке. И справа и слева сына правителя скакали другие всадники, они уже настигли его, и каждый старался вырвать тушу. Они бы и вырвали её, но Турача перехитрил их: он заранее приготовил верёвку и, нарушив правила, привязал козлёнка к седлу.
И вот со всех сторон его теснили всадники на горячих лошадях. Десятки крепких рук с такой силой тянули тушу козлёнка, что лопнула подпруга, седло съехало набок, ещё мгновение — и Турача вместе с седлом оказался бы на земле и попал бы под копыта.
Абдурахманбек даже глаза закрыл от страха. Зрители замерли. Но тут откуда-то сзади появился молодой джигит на пегой лошади. Как сабля воду, рассек он толпу соперников, схватил козлёнка и поскакал вперёд, унося на лошади добычу вместе с Турачой и седлом. Стремительно проскакав круг, он приблизился к помосту, опустил на землю полуживого Турачу и козлёнка. Толпа заревела от восторга.
Абдурахманбек открыл глаза. Он увидел, что его сын жив, хотел благодарить спасителя, но тот уже успел получить награду и, никем не узнанный, ускакал.
Друзья с нетерпением ждали Качал-батыра. Они пересчитали деньги, и оказалось, что вместе с прежними их с избытком хватит на выкуп старого кукольника.
В городе только и разговоров было, что о победе безвестного юноши. Все гадали, откуда он взялся, куда пропал и кто он такой? Думал об этом и Наср-волк и раньше всех разгадал эту загадку. Он выследил батыра и доложил правителю, что победителем состязания оказался Качал-батыр.
— Если это так, — сказал правитель, — схватить его, отобрать деньги и привести ко мне. Я сам с ним поговорю. Как он смел прийти на наш праздник, да еще получать награды!
Качал-батыр, конечно, не знал об этом, но всегда помнил о коварстве богачей и, посоветовавшись с друзьями, решил, прежде чем нести выкуп, разузнать обо всём, что делается вокруг.
Он раздобыл дорогую одежду, приклеил рыжие усики, завязал левый глаз и вечером пошёл к Мамаджану и рассказал ему о своём намерении провести правителя.
— Мы должны прийти к правителю и выдать себя за чужестранцев. Я теперь сын богача — Хакимбек, — сказал Качал-батыр, — а ты мой слуга. Мы приехали из Маргелана, а едем в Бухару. Как только я тебе подам знак, ты начинай рассказывать, какой я знатный и богатый, а остальное я всё сам сделаю.
Никем не узнанные, они пришли на базарную площадь и остановились возле танцоров, развлекавших народ. Качал-батыр щедро одарил танцоров, и пошёл слух, что приехал какой-то молодой богач Хакимбек и швыряется деньгами. Поговаривали, что это сын ташкентского хана, и Наср-волк послал стражника проверить эти слухи. Стражник подошёл к Мамаджану и тихонько спросил, кто его хозяин.
Качал-батыр подмигнул, и Мамаджан начал.
— Мой хозяин Хакимбек — сын начальника стражи маргеланского хана, — сказал он. — У него в Маргелане лучшие табуны, бесчисленные отары и дом, похожий на дворец. Сюда мы заехали по дороге, а едем в Бухару и везём письма бухарскому хану…
Стражник бегом побежал к Наср-волку, а сыщик Наср-волк — к Абдурахманбеку; тот кликнул Турачу, а Турача отыскал в толпе незнакомца, взял его под руку и пригласил посетить его отца Абдурахманбека.
Абдурахманбек сам встретил гостя.
— Проходите, садитесь, — сказал он, показывая Качал-батыру почётное место. Потом он приказал подать угощение.
Абдурахманбек за угощением расспрашивал гостей об их путешествии, о других странах. Узнав, что гость очень богат, Абдурахманбек предложил ему сыграть в кости.
Зазвенели монеты, брошенные на кон, застучали кости. Правитель и его приближённые каждый раз выигрывали. Качал-батыр проигрывал и молча расплачивался, будто это его не огорчает.
Игроки вошли в азарт, на кону росла гора золотых монет, а Качал-батыр всё проигрывал…
Но вот пришла его очередь бросать кости.
Качал-батыр подбросил кости, и все четыре легли так, что у хозяев глаза на лоб полезли.
Он бросил во второй раз — и снова выиграл всё, что лежало на кону.
Так он четыре раза подряд
