Шрифт:
Закладка:
Спрятав бумаги, Гришнов лихорадочно огляделся по сторонам. Как он оказался рядом, Валерия так и не поняла, но в следующую минуту они уже целовались, жадно и страстно, словно это был последний поцелуй в их жизни.
— Дискеты из второго тайника мы не читали, — с трудом прервавшись, продолжил Гришнов. — Но я знаю из шифровки, что там должно быть. Это компромат на тех, кто покупал сведения у Форкосигана. Номера счетов, даты и суммы платежей… очень горячая информация. Начнет зажимать полиция или безопасность — сдашь им одну дискету, любую. Остальные спрячешь. Когда начнут угрожать, можешь отдать им еще одну или даже все остальные, только предупреди, что имеются копии, и если с тобой что-то случится…
— Дальше… — тихо попросила Валерия, прижимаясь к его груди. Она понимала, что приближается разлука. Долгая, полная борьбы и риска.
Он на мгновение замер, обнимая ее, а затем выдохнул.
— Я могу проиграть, Элли. Там, на Барраяре. Если это произойдет и Форкосиган окажется сильнее — ради всего святого, беги отсюда. Куда угодно беги, потому что тебя начнут искать с удвоенной силой, потому что компромат на лицо военного крыла — это компромат на всю милитаристскую идеологию. От тех, кого получится удержать от активных действий при помощи дискет, Эйрел и его люди узнают о тебе, рано или поздно эта информация просочится. Не дожидайся, пока будет поздно, а я… я постараюсь тебя найти.
— Постарайся не проиграть…
* * *
Зона поглощения энергии заканчивалась приблизительно в метре от дверей в квартиру — именно там лежал труп Франсуа. Барраярец был весь в ожогах от нейробластера, но так и не выпустил парализатора из рук. Собственно, только по индикатору заряда у его батареи и получилось узнать, что энергетический экран остался позади.
Гришнов немедленно вооружился, затем достал у Франсуа небольшую рацию и затараторил на незнакомом Валерии языке.
— Так что, в конце концов, тут происходит? Комарру завоевывают? — в который раз переспросила Джоанна. Гришнов вывел ее из паралича при помощи найденного при обыске Альфреда антидота, согласившись с доводом Валерии, что бросать партнера в таком положении нельзя. Увы, побочным эффектом появления третьего человека стала невозможность открыто демонстрировать свои чувства.
А ведь это, быть может, наши последние минуты вместе, с ужасом подумала Валерия. На улице стреляют, взрывают акустические гранаты, на Барраяре Николая ждет встреча с императором и борьба против форских милитаристов…
— Шпионские разборки перешли в горячую фазу, — бросила она партнерше, продолжая поддерживать ее за талию. — Твой приятель тоже оказался шпионом, только вот не барраярским, а бетанским.
— Ой… — Джоанна позеленела и прислонилась спиной к стене. — Но ведь… он был со мною… я имею в виду прошлой ночью. В этой самой квартире. И если он искал там какие-то бумаги, у него были все возможности найти их еще вчера.
— Вчера он притащился к тебе не за бумагами, — пояснила Валерия, переводя дыхание. Партнерша оказалась довольно увесистой, при всей кажущейся стройности и отсутствии проблем с обменом веществ. — Этого шпиона интересовали не бумаги, он искал шифровальную машину. Бьюсь об заклад, что вчера он притащил с собой сканер, и, пока ты спала, проверил все источники энергии в округе.
— Дипломат… у него был при себе дипломат… — Джоанна помотала головой, стараясь прийти в себя.
— Вот-вот…
Гришнов продолжал спорить с рацией, а Валерия ощутила, что разрозненные события наконец складываются в единую картину.
— Цетагандийцы, очевидно, не сумели проникнуть внутрь — тут все-таки современные охранные системы. Но и они каким-то образом просканировали квартиру, не нашли шифровальной машины и начали охотиться за мною и ключами. Похитили меня возле этого дома, но я отдала свой комплект ключей тебе, а потому им пришлось следить за мною и ждать, пока я не возьму в банке другие ключи.
— А пока они следили за тобой, им на глаза попался этот Альфред, в котором они легко срисовали агента Беты. И дело закрутилось совсем беспорядочно. Не удивлен, что тот цет, который преследовал тебя, вчера так запаниковал, когда опознал мою машину.
Гришнов отключил рацию и положил ее в нагрудный карман.
— Что это был за язык? — поинтересовалась Валерия, ощущая неловкую и гнетущую тишину, возникшую между ними. Хотелось сказать так много… и не только сказать. Но ситуация… ммм… не располагала. Совсем.
— Греческий, — Николай с готовностью ухватился за новую тему. — У нас на планете проживает грекоязычное меньшинство, так и не ассимилировавшееся с остальными барраярцами за весь Период Изоляции. Это создает постоянные очаги напряженности, всем вышестоящим чинам приходится учить греческий. Иногда это помогает. Даже если разговор перехватят — пока еще отправят запись на перевод… а ведь мы еще и кодируем сообщения, используем арго и специфические словечки…
Рация коротко пискнула два раза и затихла.
— У нас две минуты на подготовку, затем идем на прорыв, — пояснил Гришнов. — Я тащу тело Лабуре и, как только мы выскакиваем к догорающей машине возле входа, бегу направо. Вы находите сейчас что-то белое, машете им и бежите налево — там засела комаррская полиция. Я отвлекаю на себя огонь противника, а мои люди пытаются прикрыть нас, пока мы не преодолеем простреливаемый участок. Основная проблема сейчас — бетанцы, пытающиеся прорваться внутрь, должно быть, за своим человеком. Но, к счастью, они используют парализаторы, с нейробластером вроде бы только один. Цеты сцепились с отрядом безопасников, но это за углом. Там сейчас и правда горячо.
У входной двери лежали соседи: пожилой мужчина с небрежно закрашеной сединой, даже свалившись под лучом парализатора, продолжал обнимать женщину чуть моложе себя. При взгляде на них, у Валерии сжалось сердце.
— Надо оттащить их в сторону, только быстро, — сказала она. — Поможешь?
Это был последняя возможность прикоснуться друг к другу перед долгой разлукой, которая пугала сильнее, чем парни с оружием по ту сторону двери, форская угрозы или комаррские коррупционеры, пошедшие на сделку с противником ради спасения своих капиталов.
Их руки соприкоснулись, глаза встретились. На секунду, вряд ли больше, субъективное время остановилось. Не потребовалось никаких слов — хватило этого мимолетного взгляда во время транспортировки парализованных.
— Время… — выдохнул Гришнов, рывком распахивая дверь на улицу.
Снаружи пахнуло жаром; по другую сторону небольшого декоративного газона догорал, чадя черным дымом, покосившийся набок фургон.
— Белое… — Джоанна протянула Валерии чашечку бюстгальтера. — У меня только это…
Ощущая себя персонажем комедии абсурда, Валерия побежала налево, изо всех оставшихся сил
