— Почему одиноким? Так, блядь, в чем дело? — Мэт начал сильно злиться.

— Мне невыносимо хуево, а ты винишь меня, что я недостаточно хорошо выгляжу. И пихаешь ношенные штаны бывшего.

— Блин. Нет. Я вообще не думал.

— Да ты нихуя не думаешь. Ты о главном не думаешь.

— Блядь, какой ты умный.

— Меня заебал материальный мир. Я не должен думать о том, как выжить. Как выкупить свободу. И ты не должен. Это неправильно, так не должно быть. Мы должны заниматься собой и развивать наши таланты.

— Ну а что если их нет?

— Есть!

— У тебя есть. А я обычный.

— Мне так не казалось, — сказал я и быстро пошел вперед.

— Ты куда? — спросил он.

— Матвей, ты трус с ампутированной волей. У тебя никогда ничего не будет хорошо. Ты не можешь помочь ни себе, ни другим.

Я сказал это и понял, что сейчас Матвей сам уйдет и не вернется, потому что я попал в больное.

— Ну и съебывай от меня.

Я побежал за ним и стал просить прощения. Он будто стал из железа. Я стал сыпать шутками. Матвей сказал, что лучше пойдет домой. Я взял его за плечо, но он сильно меня оттолкнул и тогда я почувствовал, что у него действительно тяжелая рука.

Позже он удалил из статуса «Вконтакте» фразу на языке Чероки и написал «Ушел чинить телефон».

Я написал ему и снова извинился.

Мне было противно от себя, и я думал, что все мы пахнем насилием, ненавистью и несвободой, потому что так пахнет все вокруг нас. Но Мэт другой. Мэт — это русский широкоплечий калифорниец в шортах с акулами и в белой сияющей майке.

Я попросил его не бросать меня накануне моего дня рождения в этом пустом унылом городе. Он не ответил, только отправил мужской кавер на песню Максим «Отпускаю». Я написал: «Ахаха, оч смешно. Они серьезно поют?», а он ответил «Это серьезно». Я слушал этот кавер всю ночь.

Прошла неделя и я стал думать, что мы расстались. Я прокручивал в голове, как буду ждать последнее сообщение и, скорее всего, не получу, как буду писать последнее письмо со всеми своими бесценными мыслями и убеждать себя, что это к лучшему. Я читал, что люди так делают, но я никогда не был влюблен до Матвея и точно не знал, и поэтому на самом деле планировал просто умереть.

Ночью пришло сообщение. Матвей прислал песню Best buds группы Mom jeans. Летний мидвест-эмо про дружбу и счастливую Америку. Я сразу понял, что это про наше первое свидание, на котором я был в маминых джинсах из Штатов. Мысленно я исправил слово «свидание» на «прогулку», но все же решил, что называть свидание прогулкой — это какая-то неуместная попытка сказать себе, что Матвей не так уж и важен.

МАТВЕЙ. 00.44 Привет. Как ты?

МАТВЕЙ. 00.44 Что делаешь?

АНДРЕЙ. 00.44 Привет. Дрочу.

АНДРЕЙ. 00.44 Снова проснулся не в Нью-Йорке.

МАТВЕЙ. 00.44 У меня тоже грустный дроч без тебя.

МАТВЕЙ. 00.44 Прости меня, пожалуйста.

МАТВЕЙ. 00.44 Я злюсь на себя, а не на тебя. Я шизоид, признаю.

МАТВЕЙ. 00.45 Но я очень надеюсь, что ты еще хочешь меня видеть.

МАТВЕЙ. 00.45 Я очень хочу быть успешным и чтобы ты мною гордился.

МАТВЕЙ. 00.45 И чтобы со мной ты был в безопасности.

МАТВЕЙ. 00.45 У тебя уже др наступил. Поздравляю!

АНДРЕЙ. 00.45 Спасибо.

МАТВЕЙ. 00.45 Хочешь приду?

МАТВЕЙ. 00.45 У меня подарок есть.

АНДРЕЙ. 00.45 Ночь уже. А ты живешь в Тольятти.

МАТВЕЙ. 00.45 Ну и что.

АНДРЕЙ. 00.45 Не надо.

АНДРЕЙ. 00.45 Тебе 3 квартала идти.

МАТВЕЙ. 00.46 Мне нормально.

АНДРЕЙ. 00.46 Это небезопасно. Я буду переживать.

МАТВЕЙ. 00.46 Как скажешь. Попотею другим способом.

МАТВЕЙ. 00.46 Я спать не могу вообще.

МАТВЕЙ. 00.46 Что делаешь завтра вечером?

АНДРЕЙ. 00.46 Нихуя.

АНДРЕЙ. 00.46 Снова дрочу и продаю свой дом.

МАТВЕЙ. 00.46 Я хочу сделать тебе подарок в любом случае.

МАТВЕЙ. 00.46 Приду завтра?

Мы договорились, что встретимся в Майами после работы Матвея.

Утром позвонила мама и поздравила с днем рождения. Она говорила хорошие слова. Сказала, что меня ждут великие дела и пожелала успеха. Добавила, что это был трудный год для нас всех. Я подумал, что точно так же говорит президент каждое тридцать первое декабря и ничего не меняется, кроме цен. Мне хотелось спросить, не передумала ли она по поводу военника, но было страшно.

— Может, приедешь? Отдохнешь на природе? — спросила она. — Дружно что-то поделаем.

Я стал мямлить, что мне уже пора идти гулять с другом.

— У тебя появился друг?

— У меня отличный друг!

— М. Ясно. Ну гуляй.

Я почувствовал железную интонацию и быстро сказал «пока», чтобы она не стала говорить оскорблений.

Вечером мы встретились с Мэтом. Он был в том же бомбере со скорпионом.

— С днем рождения, Андрюш.

Сказал и крепко обнял. Когда он меня обнимал, он не мог сделать это ласково и получалось слишком сильно. Матвей протянул мне пластмассовый муляж бутылки «бейлиса».

— Там дно открывается.

Я снял крышку и там оказались женские половые губы. Матвей напевал:

— Если тебе бу-у-удет грустно, приходи туда-а-а… Туда.

— Это мастурбатор? — спросил я.

— Да. Прости, я уже оставил там свою ДНК. Но вымыл. Ты не брезгуешь?

— У нас микрофлора давно одинаковая.

— Это да. Совместно нажитое имущество — микрофлора. Ну как тебе?

— Остроумно.

— Я назвал ее Стейси.

Я понюхал половые губы. Они пахли смазкой.

— И штаны, — Матвей протянул пакет с поношенными штанами Репина. — Но можешь их сжечь, если хочешь.

— Не. Побрызгаю святой водой и надену.

Я положил Стейси в пакет со штанами и мы пошли гулять неизвестно куда.

— А ты как свой день рождения планируешь?

— Никак. Буду экзы сдавать.

— Блин.

Матвей посмотрел на панельные дома.

— Люблю это место, — говорил Мэт.

— Ага.

— Бабушка жила тут, около «Волгаря», — Мэт показал на спортивный комплекс. — А мама работала на «Автовазе», и когда она уходила на работу, перед этим бабушка забирала меня и потом отвозила обратно. Мы гуляли по Парку победы, а если день праздник — заходили в кафешку и покупали шашлык. А когда бабушка умерла, мы перестали бывать тут. Но меня все равно сюда тянет, не знаю. И когда я научился ездить на маршрутке, я стал сюда ездить. Я дал себе обещание, что буду ездить сюда каждый свой день рождения. И однажды случилось так, что я