Ваши дурацкие сказки лишь навредят пытливому уму, который я прозреваю в очах этой девы! Неужели вы не видите, что её привёл сюда поиск истинного знания, а не постыдное желание услышать пустые побасёнки корыстных балаболов! Внемлите же Истине за семь серебряных, студентам и паломникам скидка.

— Милое дитя! — решительно оттесняет их своей внушительной фигурой дородная орчиха. — Разве приличествует столь очаровательной и юной девице слушать каких-то пошлых мужланов? Что они понимают в нашем, женском взгляде на мир? Специально для гостиц прекрасного города я предлагаю гендерно-ориентированную экскурсию по историческим местам корпорского феминизма! Падпараджа Единождымученица, которую подвесили меж тех штырей, на которых теперь чёрный, как совесть гендерных шовинистов, шёлк, была самой известной, но не единственной феминисткой Корпоры, пострадавшей за свои убеждения! Каких-то шесть куспидатов…

— Пять! Пять куспидатов за всё, что предложили эти жадницы, и многое другое! — перебил её вёрткий мальчишка человеческой расы. — Я сто раз слышал все их бредни и могу повторить слово в слово! Если нет разницы — зачем платить больше?

— Проклятый плагиатор! — закричали на него остальные.

Дело уже шло к драке, растерявшаяся Завирушка не знала, куда ей деваться, но возникший как бы из воздуха неприметный человек в закрывающем лицо балахоне, сказал вполголоса: «Исчезните», — и гиды смолкли, как выключенные. Моментально потеряв интерес к девушке, они разбрелись площади в поисках новых жертв.

— Спасибо, — сказала она странному человеку искренне. — Мне совершенно не нужен гид, а они ужасно навязчивые.

— Освойте технику непринуждённого пинка, — посоветовал ей тот. — Это один из самых востребованных навыков в Корпоре.

— А разве нельзя просто договориться?

— Корпора словам не верит!

— Постараюсь учесть, — вздохнула девушка, — хотя пинаться я не умею. Кстати, меня зовут Завирушка, а вы кто?

— Моё имя не имеет значения. Могу я спросить, кем вам приходится Летана д’Кхузи?

— Она моя… — Завирушка запоздало сообразила, что рассказывать о своём происхождении странному незнакомцу, который прячет своё лицо, может оказаться не самым разумным поступком. С учётом того, что её уже пытались убить. — А почему вы спрашиваете?

— Вы очень на неё похожи.

— Правда?

— Как родная дочь.

— Я слышала, что люди бывают просто похожи друг на друга, — неловко соврала девушка. — А вы из Дома Теней, да?

— Нет, конечно, — удивился незнакомец. — Неужели вы до сих пор не поняли, с кем разговариваете?

— Увы, — покачала головой Завирушка. — У меня вообще нет знакомых в Корпоре. Я тут в первый раз и просто решила посмотреть город.

— Вы ещё скажите, что не слышали про Полуслово.

— Мастер Полч… то есть один человек как-то упоминал о нём, но я забыла спросить, что это.

— Знаете, — вздохнул человек в маске, — учитывая потрясающее фамильное сходство и не менее удивительную наивность, остаётся только удивляться, что вы ещё живы, юная леди.

— Наверное, — признала Завирушка, — мне просто повезло.

— Сидус будет этим заинтересован. Думаю, мы ещё встретимся.

Странный человек повернулся, ввинтился в толпу и моментально исчез из виду.

НЕОФИЦИАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА АЛЬВИРАХА

'О том, кто таков Сидус Невольник, не знает никто. Любой, кто скажет вам иное, лжец или провокатор. Если же вы будете распространять о нём слухи сами, будь то из пустой жажды общественного внимания или из корыстных соображений, то однажды вам нанесут визит его ассасины, и отрезанный язык внутри зашитого рта станет наименьшим из возможных последствий.

Возможно, никакого Сидуса вовсе нет. Даже само Полуслово многие относят к городским легендам, хотя и нервно оглядываются, делая такие заявления публично. А уж его мистический глава тем более фигура скорее символическая, чем реальная. Даже если его не существует (мы не утверждаем этого с уверенностью), городская молва создала бы его образ из своих тайных страхов, и этот образ был бы ровно таков, как он есть сейчас. Таинственная фигура в тенях, зловещая и непостижимая, которой известно всё и о которой неизвестно никому.

Иные утверждают, что он беглый раб из Дулаан Заха, задушивший цепями своих владельцев, иные — что он лич и некромант, иные уверены, что это лишь личина, которую надевает тот, кто в данный момент руководит Полусловом. Однако, кем бы он ни был (даже никем), Сидус Невольник — имя, которым пугают отнюдь не детей. Никто не заявлял, что знаком с ним, никто не осмелится соврать, что его видел. Но если к вам придут именем Сидуса, лучше вам поверить, что пришедшие не шутят. Ибо сослаться на него всуе не рискнёт даже полный безумец'.

* * *

Из сборника «Легенды о Полуслове» за авторством Пимара Беспалого. Говорят, что Беспалым он стал после пренебрежения запретом Полуслова на издание этого труда.

— Господин Полчек, можно? — Завирушка, постучав, осторожно заглянула в комнату драматурга.

Обнаружила его в привычной позе — согнувшимся над низким столиком так, что торчащие на худой спине лопатки едва не рвут шёлковую рубаху. Скрипит по бумаге перо, звякает бокал, содержимым которого Полчек подкрепляет творческий порыв.

Неопределённый взмах рукой девушка сочла за разрешение и вошла.

— Господин Полчек, — сказала она осторожно, — вы знаете, сегодня ко мне на Променаде подошёл такой странный человек…

— Послушай! — перебивает её драматург. — Да где оно…

Он перебирает листы на столике, приводя их в полнейший беспорядок, потом вытаскивает один и, прищурившись в полутьме тусклого светильника, читает:

Несущая свержение иллюзий

реальности божественная сила

воплощена в отныне хрупком стане

прелестной и отважной юной девы.

Судьба её вела дорогой длинной:

вода морей, дороги, огни рампы,

могучие враги, морковный смузий,

паренье в небесах, морские битвы.

Как знает каждый, кто влеком Судьбою —

того, кто не идёт, она потащит.

И нет спасенья от предназначенья,

тому, кому удел сей уготован.

Восславим же геройство юной девы,

разрушившей империю обмана!

Её душа была полна порыва

к высокой справедливости прекрасной!

Полчек швырнул лист обратно на столик, со стоном разогнул спину и отхлебнул из бокала, откидываясь в кресле.

— Это что, про меня? — дрожащим голосом спросила Завирушка. — Я буду героиней пьесы?

— Главной героиней, — кивнул драматург.

— Но