Вдруг послышалось далекое лошадиное ржание. Гриша обернулся – да, это была она, та светленькая, в синей юбке. Девушка сидела верхом на уже знакомой кобылке – серой в яблочках. На парней девушка и не взглянула.

Ловко соскочила с коня, не замечая, что край широкой юбки зацепился за седло. Мелькнули стройные ноги поселянки, красные кружевные трусики, обтягивающие крепкие юные ягодицы.

В обстановке враждебности и постоянного стресса эта интимная сцена немного приободрила Гришу, что называется – подняла настроение. Чтобы подразнить недотрогу, он улыбнулся и насмешливо присвистнул:

– Зачетные труселя!

Но вдруг до него дошло понимание чего-то страшного. Какие к чёрту красные кружевные трусы на крестьянской девице XIX века?! Это как?! Чего-о?!

Девушка быстро одернула юбку. Гриша вскочил, бросился к ней. Посмотреть, он только хотел удостовериться! Или он сходит с ума?..

– Я только посмотрю!

Сзади на него прыгнул Прошка, завязалась драка. Серая кобылка заржала тревожно, девица отшатнулась.

Гриша вырвался из цепкого Прошкиного захвата.

– Отвяжись, полоумный, ты офигел!?

Девушка упала на сено, отбиваясь. Гриша полез к ней под юбку.

– Откуда у тебя трусы?! Это современные трусы! Это из будущего трусы!

Девушка сопротивлялась, как дикая кошка, царапалась, шипела, извивалась в руках.

– Не трогай меня! Отстань! Свинья! Урод! Отпусти!

Разозленный Гриша крепко сжал ее за шею, развернул к себе спиной и задрал юбку. Никаких трусов на девушке не было – ни красных, ни кружевных. Никаких. Гриша сразу отпустил ее, взялся за голову, сидя на земле. Вокруг столпились крестьяне, прибежавшие на крики. Вид у поселян был испуганный и мрачный.

Опомнился и Прошка.

– Гриша, с ума ты сбрендил, что ли?!

Гриша обвел глазами собравшуюся толпу. Померещилось? Девушка в злосчастной синей юбке исчезла вместе с лошадью.

– Блин... Вот это глюкануло...

В суете Прошка незаметно поднял и сунул за пазуху красные трусики, валявшиеся в траве неподалеку. Покосился на парящего в вышине коршуна, сплюнул.

А в аппаратной у доски стоял мрачный Павел Григорьевич и рассматривал карточки с описанием психологических черт героя. Там к ЦИНИЗМУ уже добавились: ВОРОВСТВО, ЭГОИЗМ, ВРАНЬЕ, ХАМСТВО, ЛЕНЬ, ЖАДНОСТЬ и ПОХОТЬ. Еще и ПРЕДАТЕЛЬСТВО с НАСИЛИЕМ.

После паузы Павел объявил, обращаясь к партнерам:

– Товарищи, я подумал и принял спокойное, взвешенное решение. Мы закрываем эту богадельню к чертовой матери! Сегодня же! Сейчас!

Лев казался спокойным, хотя всё летело к чертям. Он убеждал не спешить предпринимать «бессмысленные действия».

– Паша, эта ситуация с трусами больше не повторится. А девочка молодец – быстро сориентировалась. Правильная девочка. Мы усилили контроль. Настя с утра лично всех проверила. А ты Настю знаешь, у нее комар носа не подточит.

Настя кивнула с готовностью.

– Я такого насмотрелась. Но всё уже исправлено. Меры приняты.

Павел Григорьевич взорвался:

– А это не из-за трусов, Лёва! А вот из-за этого! (ПОКАЗЫВАЕТ НА ДОСКУ) Вы чё, не понимаете, что происходит?! Он не исправляется! Та же дрянь, только в другом веке! Я ему тут что – курорт построил, чтобы он кайфовал на свежем воздухе?! У меня там бизнес стоит! А я тут торчу! Знаете, сколько я денег каждый день теряю? Да и черт бы с ними – был бы результат! Но его же – нет!

– Паш, давай сейчас оставим лишние эмоции. – Анастасия осторожно коснулась его руки.

Павел Григорьевич наорал и на нее:

– У тебя всё лишнее! Эмоции, информация! Спелись тут! Разводите меня, как пацана, на бабло! Всё, хватит! Я закрываю проект!

Лев был спокоен и непривычно серьезен.

– Ты в своего сына не веришь?

Павел Григорьевич продолжал греметь.

– Конечно, я в него не верю! И в тебя не верю!

И в твои методы эти «оригинальные» не верю! Потому что это всё бред! Это всё не работает!

В этот момент автор сценария Артём, сидевший в наушниках перед монитором, вмешался в разговор высокого начальства:

– А м-можно вас отвлечь? У нас тут... что-то происходит.

Павел Григорьевич перешел на сарказм.

– Что там происходит?! Он теперь ребенка бьет?!

Артём робко произнес:

– Он, кажется, ищет Лизу.

Гриша стоял перед бородатым мужиком в посконной рубахе и темных портках и настойчиво допытывался, непривычно жестикулируя.

– Чувак, не тупи! Девушка! Блондинка! Ну в смысле светлая такая! Всё время с лошадьми трется... Где она? Живет где?

Мужик развернулся и ну бегом от Гриши. Тот догнал, схватил за плечо. Мужик тихо, обреченным тоном, ответил:

– Я не знаю, что тебе сказать.

Сердитый Гриша демонстрировал папин темперамент. Он кричал на заробевшего бородача:

– Что вы сегодня как зомби все! Никто не знает, что мне сказать! Все от меня шарахаются как от чумного, убегают!

Мужик почесал в ухе, затем, словно услышал подсказку, спросил увереннее:

– Зачем она тебе?

Гриша пожал плечами.

– Извиниться хочу.

Мужик только руками развел, показал в сторону берега реки. Гриша устремился туда. Пробежал до рощи и обратно, но ни девушки, ни лошади там не было. Бородач подло обманул его.

Вдруг позади него раздался спокойный мелодичный голос.

– Искал меня?

Гриша обернулся.

У девушки в синей юбке в тонких руках была видна небольшая увесистая дубинка. Девушка продолжила так же спокойно:

– Если что, у меня палка с гвоздем.

Гриша радостно улыбнулся.

– Ой. Привет. Слушай, прости меня, пожалуйста... как тебя зовут?

– Ну, Лиза, – проговорила Лиза после паузы.

Гриша воскликнул, покаянно прижав руки к груди.

– Лиза, прости! Я вел себя как животное!

В ответ услышал насмешливое:

– Не надо оскорблять животных.

Новый Гриша ничуть не обиделся – так он был рад ее снова видеть. «Надо срочно как-то разрядить ситуацию, пока Лиза еще рядом», – мелькнуло в голове. Он всегда умел нравиться девушкам. Кивнув, улыбнулся как мог обаятельней.

– Согласен. Я вел себя, как... как гриб. Грибы можно оскорблять?

Лиза не выдержала, улыбнулась в ответ. У нее были прекрасные белые зубы и милые ямочки на щеках. Гриша торопливо продолжал ковать железо, пока горячо.

– Мне реально очень стыдно. Я места себе не находил, переживал. Я же не в курсе ваших порядков. Вдруг я тебя, не знаю, как сказать, это... опозорил, что ли. Может, тебя за это батя высечет или теперь не женится никто.

Лиза улыбнулась шире.

– Почему никто? По нашим порядкам ты теперь и женишься.

– Я?! – ошалел Гриша.

Улыбка исчезла с девичьего лица. Она продолжила