Шрифт:
Закладка:
— Будем действовать по ситуации, — заявила Ирка и первой полезла из машины.
— Я смотрю, кто-то решил, что он гений импровизаций, — пробурчала я, но тоже выбралась из салона.
Не отбиваться же от коллектива.
— Ох, увидят меня бабки снова — насторожатся. — Ирка под прикрытием пышного сиреневого куста натянула на голову капюшон ветровки.
— Мы тебя прикроем! — пообещал Архипов и встал за ее спиной, закрыв собой процентов тридцать фигуры подруги.
Он у нас мелкий, Архипов-то. А Ирка — совсем наоборот.
Но я встала с Вадиком плечом к плечу, и собственными телами мы кое-как спрятали подругу от взоров бабушек на лавочке. Если они ее и увидели, то рассмотреть не успели: я запомнила цифры кодового замка, и в подъезд мы попали без задержки.
Молча поднялись в лифте на восьмой этаж. Ирка шла первой, Архипов за ней, я в арьергарде. Расчет мой был прост: если нас сейчас погонят взашей, я моментально ретируюсь, и достанется кому-то другому.
Может, это и не по-товарищески, но любители импровизаций должны быть всегда готовы как к аплодисментам, так и к тумакам.
Но нас не погнали, более того — нам даже не пришлось стучать и звонить в дверь сорок седьмой квартиры. Она сама открылась, едва мы вышли из лифта, и чуть дребезжащий мужской голос произнес:
— Быстро вы, однако. Заходите.
Как шли, колонной по одному, мы вдвинулись в тесную прихожую.
— Не разувайтесь. — Надтреснутый голос уже доносился из темной глубины квартиры.
Мы двинулись на звук.
— Садитесь. — Сухощавый старик в синем спортивном костюме с лампасами, сидя в кресле, указал на диван.
Мы поместились на нем рядком, как птички на проводе.
Кажется, гостиная. Окно было задернуто шторой, и в полумраке толком осмотреться не получалось.
— Чаю не предлагаю, потому как жилье не мое, не буду тут хозяйничать, — заявил дед.
— А кто же хозяин? — Архипов повертел головой.
— Не ищи, никого тут больше нет, — окоротил его дед. — Я сам открыл, мне Степка когда-то давно запасные ключи дал. Еще когда они с Веркой хороводились.
Он кашлянул в руку, глянул на свою ладонь, вытер ее о штаны и продолжил:
— Скажу еще раз: я не верю, что Степка это сам. Не имелось у него причины. Все у парня в порядке было, — сказал старик, одного за другим посверлив нас колючим взглядом.
— Но как же, а невеста его… — робко возразила наша любительница мелодрам.
— Да какая невеста! Давно расстались они, говорю же.
— А пылкие чувства, может, сохранились, — гнула свою линию Ирка.
— Да прям уж! — Дед снова фыркнул, закашлялся, утерся. — Отродясь мы, Чижняки, такой чувствительностью не страдали! Наоборот: я и сам… Впрочем, это к делу не относится. Короче, вы чего тут расселись? Идите, смотрите, ищите эти… как их… улики! Балкон там. — Он мотнул головой на задернутые шторы.
За шторами обнаружилась стеклянная дверь, за ней открытый балкон с винтажным креслом-качалкой и маленьким откидным столиком. Архипов стал фотографировать все подряд камерой своего смартфона, Ирка достала из сумки портновский сантиметр и принялась производить измерения. Я не придумала себе дела, да и тесно было бы втроем на узком балконе, поэтому просто осмотрелась с порога и вернулась на диван.
Старик все так же сидел в кресле и при моем появлении открыл глаза.
— Соболезную вам, Степан Семенович, — сказала я, потому что молчать было бы совсем неловко.
Дед даже не шелохнулся.
— А супруга ваша как? — сочувственно спросила я.
— Так померла давно, — все так же сухо и неприязненно ответил старик. — Иначе разве потерпела бы… Впрочем, это тоже к делу не относится.
Вернулись Ирка и Архипов.
— Так что, беретесь? — не глядя ни на кого конкретно, спросил дед. — На полицию-то нет надежды, у них самоубийство — и все тут.
— Мы посовещаемся и решим, — ответила я уклончиво, не зная, что сказать по существу, и встала с дивана. — А пока пойдем, если позволите…
— Да кто я, чтобы вам позволять или нет. — Степан Семенович криво усмехнулся. — Старый малоимущий хрыч… Но на оплату трудов ваших деньги найду, будьте уверены.
Он встал и скорее выпроводил, чем проводил нас. С порога в спины бросил:
— Жду звонка, — и резко захлопнул дверь.
— По-моему, дед принял нас за кого-то другого, — почему-то шепотом сказал Архипов, когда мы ехали в лифте.
— За кого? — спросила Ирка, которой ничего такого не показалось.
— Возможно, за них. — Я кивнула на машину, из которой выбрались и целеустремленно пошли к подъезду мужчина и женщина.
Мужчина выглядел как более юная копия Лазарчука, и можно было не сомневаться, что это опер со стажем — действующий или бывший. Женщина, поспешавшая за ним, походила на классическую секретаршу.
— А кто это? — Ирка притормозила, рассматривая пару, но сообразительный Архипов подпихнул ее в спину, заталкивая на дорожку между сиреневыми кустами.
— Судя по репликам деда Чижняка — какая-то альтернатива полиции, — предположила я. — Скорее всего, частный детектив с помощницей. Степан Семенович вызвонил их, а приехали мы.
— Мы тоже альтернатива полиции! — Ирка надулась.
— Давайте поспорим об этом в машине, — нетерпеливо предложил Архипов. — И желательно уже за территорией двора, там, где нас не увидят с балкона, куда альтернативщики сейчас точно выйдут…
Мы ускорились, быстро погрузились на борт верного «Лендкрузера» и отчалили от дома.
Уже выезжали из квартала, когда Ирка вдруг воскликнула:
— Блин, ну как верить таким свидетелям?! Смотрите, смотрите, там же молочная бочка! А бабки сказали — ее уже двадцать лет не привозят!
— Может, остановимся, купим молочка? — Архипов не был бы собой, если бы упустил выгоду.
— Я банку плохо помыла, скиснет в ней молоко, — пробурчала Ирка и придавила педаль газа. — Едем домой. Надо как следует обмозговать то, что мы узнали.
Во дворе старого дома на Петроградской стороне было пусто и тихо. Ирка припарковала машину так, чтобы никому не мешать, и мы выгрузились.
— Где тут Камчатка Цоя? — акая на московский манер, с улицы во двор заглянул трехголовый дракон: один мужик с модной бородкой и еще два таких же у него за спиной.
— И вам доброго дня. Историческая котельная рядом, будьте любезны переместиться в соседний двор, — сухо ответила Ирка, исключительной вежливостью подчеркнув полное отсутствие таковой у любознательных столичных туристов.
Дракон исчез. Ирка проворчала:
— Закажу майку с надписью «Здесь вам не Москва» и буду носить ее в Питере.
— Почему только в Питере? Такую майку можно носить где угодно, кроме Москвы, — расширил границы наш дотошный друг.
— В Питере лучше не майку, а ветровку, — подсказала я, поежившись.
Накрапывал дождик, в подворотню отчетливо задувало.
