Вениция и ударила кулаком по столу.

— Почему не посмеют?

— Потому, — резко ответила она.

Остальные заговорщики громко заворчали.

— Послушайте, — сказал Геракл, обращаясь главным образом к Ротусу, — мы не имеем никакого отношения к этому Титу Перикалу. И к Фемону тоже. Меня и моего друга Иолая, вот он здесь со мной, пригласили судить состязания, и мы намереваемся принять это приглашение.

Ропот усилился.

«Терпение, — напомнил себе Геракл, — терпение».

Он сделал еще одну попытку:

— Вероятно, вам известно, кто мы такие, а значит, известна и наша репутация. — Он нахмурился, и ворчание немного затихло. — Так почему вы не хотите пропустить нас в Фемон, чтобы мы выполнили свое обещание? Если же мы увидим, что ваши жалобы справедливы и оправданны, тогда, не исключено, мы сумеем оказать вам поддержку.

— Мы и без вас неплохо справимся, — огрызнулась Вениция.

Ропот снова усилился.

— Ну, конечно, кто спорит? Я вовсе не говорю, что вы не справитесь.

Ропот затих

Ротус покачал головой:

— Все это звучит достаточно убедительно, однако мы действуем по приказу и знаем, что нам делать. — И добавил вполне искренне: — Извините.

Иолай, который явно не мог оторвать глаз от Вениции, подтолкнул друга локтем.

— А что там с этим самым Титом? Что он за птица? Подумаешь — глава совета старейшин! Ведь не царь, верно?

— Нет, — ответил Ротус и присел на краешек стола. — Он тиран.

— Это еще слабо сказано — тиран, — пробормотала Вениция.

Теперь изумился Геракл.

Хотя во главе государств обычно стояли цари или другая родовая знать, некоторые города, в том числе и Фемон, управлялись советами старейшин — ареопагами, избиравшимися из числа богатых и образованных граждан. Впрочем, в те дни все образованные люди были богатыми.

Однако во время войны, когда, ясное дело, для создания армии и руководства ею требовалась сильная рука, совет старейшин избирал тирана и передавал ему власть. Тиран наделялся широкими полномочиями, и его задача состояла в том, чтобы защитить город, выиграть войну и сберечь людей. Когда война заканчивалась, проводился парад и делилась добыча. После этого тиран уходил в отставку, а власть возвращалась к совету старейшин.

Почти всегда.

Ротус заметил изумление на лице Геракла и кивнул:

— Совершенно верно. Давным-давно Фемон воевал с морскими разбойниками. Тит Перикал был избран тираном. Он победил пиратов… и остался у власти.

— И сколько он уже находится у власти? — спросил Геракл.

Ротус закрыл один глаз и уставился на потолок. Затем он шмыгнул носом, протянул руку, поглядел на свою пятерню, закрыл другой глаз, наклонил голову, открыл глаза и сказал:

— Двадцать лет, не отнять и не прибавить.

— Что? — Иолай поскреб щеку. — Двадцать лет? Почему его так и не заменили?

Ворчание перешло в бессвязный лепет.

Ротус что-то мямлил, и Геракл вежливо попросил его повторить еще раз.

— Потому что дела в городе шли очень хорошо, вот почему, — проворчал заговорщик. — Никто не хотел рисковать, меняя власть, от добра добра не ищут.

— Не так уж хорошо, — поправила его Вениция.

— Ну да, не так хорошо, — согласился Ротус.

— Правильно! — крикнул кто-то. — Не так уж хорошо. Вообще-то иногда просто ужасно.

Повстанцы возмущенно загомонили. Они много махали кулаками и долго топали ногами. Затем кто-то затянул песню, явно предназначенную для подъема бунтарского духа. И снова все махали кулаками и топали ногами.

Геракл и Иолай переглянулись.

— Скажи мне, я точно не умер? — спросил Иолай.

Геракл покачал головой, хотя и сам заподозрил, что, вероятно, еще спит и что это еще один из тех кошмарных снов, значение которых он намеревался разгадать после пробуждения, чтобы стало ясно, что ему делать дальше. Вдобавок ко всем несчастьям от всех этих криков и распевания песен во всю глотку у него раскалывалась голова, и без того болевшая.

Когда Иолай резко толкнул его локтем, он только вздохнул. Увы, он не спал. Совсем не спал.

Иолай наклонился к нему:

— Геракл, нам нужно выбираться отсюда.

— Знаю.

— Мы не должны разочаровывать тех красавиц.

— Знаю.

— Я хочу сказать, они зависят от меня, Геракл. То есть от нас. Мы должны осуществить их заветную, с детства, мечту — стать царицей лета. Стать царицей Фемона. Стать…

Геракл щелкнул пальцами перед подбородком друга, приказывая ему замолчать.

— Все эти фразы ты взял из приглашения, не так ли?

Иолай нахмурился, потер подбородок и уже открыл рот, чтобы опровергнуть сомнения Геракла в его способностях к красноречию, не говоря уж об искренности, но передумал и кивнул.

Пение продолжалось.

Прошел долгий и ужасный час, когда одна песня сменялась другой. Во время «спевки» Геракл сообразил, что все это, вероятно, тоже месть Геры.

Потом Иолай снова толкнул его локтем.

«Конечно, — подумал Геракл, — у тебя всегда куча идей наготове».

— Только скажи мне то, чего я еще не знаю, — проворчал он.

— У них есть лошади.

Геракл недоверчиво воззрился на приятеля:

— Что у них есть?

— Лошади. Вот почему кто-то из них постоянно уходит. Чтобы присматривать за лошадьми. — Иолай придвинулся поближе к другу. — Так что мы выберемся с тобой отсюда, схватим пару лошадей и ускачем. — Он улыбнулся.

Геракл улыбнулся в ответ.

— Каким образом мы выберемся из пещеры?

Улыбка Иолая стала еще шире.

— Это по твоей части. Я подумал о лошадях. — А когда Геракл с досадой потер подбородок, он засмеялся: — Ладно, я пошутил. Но план у меня все-таки есть. — Он оглядел поющих повстанцев. — Когда я тебе скажу, беги к выходу.

— Ладно, — с сомнением сказал Геракл. — И когда мы это сделаем?

— Немедленно. Беги! — крикнул Иолай, вскочил на ноги и кинулся прочь.

Изумленный Геракл посидел еще мгновение, потом застонал, вскочил на ноги и последовал к выходу из пещеры за Иолаем.

Изумленные заговорщики продолжали петь еще некоторое время, пока до них не дошло, что их пленники сбежали. И тогда песню сменили крики, визг. Все сначала бросились к своему оружию, а потом уже к выходу.

Первым опомнился сидевший на карнизе лучник.

Глава IX

Прибытие в Фемон

Когда Геракл и Иолай выскакивали из пещеры, в черные, выкованные Гефестом доспехи, защищавшие каждую руку Геракла от запястья до локтя, попала стрела. Удар ошеломил его, так что он едва не споткнулся и подумал, что эти заговорщики не такие уж и олухи, как он решил вначале.

Пещера находилась в основании низкого, поросшего травой холма. Перед входом росли невысокие деревья, а под ними паслось несколько лошадей. Еще одна стрела просвистела мимо левого уха Геракла, но он не оглянулся: это лишь задержало бы его и превратило в более удобную мишень.

Через несколько мгновений