Никогда не смогла бы представить себе жизнь без нее. И все же было так ужасно больно, когда Элиа вновь и вновь выбирал ее, пока я протягивала к нему руки.

Я вытерла глаза и натянула одеяло на голову, надеясь когда-нибудь все-таки заснуть. Напрасно. Слишком много картин проносилось перед моими открытыми глазами, заставляя меня бодрствовать.

Я представляла, как Элиа опускал глаза, держа ее в своих крепких объятиях. Представляла, как София смотрела на него. Как они склонялись друг к другу…

Внезапно я услышала испуганный крик. Взволнованно вскочила и на коленях поползла ко входу палатки. Луна освещала тихий лагерь, который, казалось, спокойно спал, несмотря на пронзительный крик. Может быть, я ослышалась, но затем обнаружила золотистое мерцание, которое выделялось на фоне серебряного света луны. Зан Захрай выскочила из повозки, держа дрожащими руками масляную лампу, бросавшую тень на ее морщинистое лицо. От историй на ее лице у меня по предплечьям побежали мурашки. Не мешкая, я побежала к ней, чтобы успокоить. Нередко пожилая женщина страдала от кошмаров.

Какие образы мучили ее на этот раз?

– Все в порядке?

– Где Элиа? Где София? – Когда она произнесла имя Софии, мне стало жутко. Таким тоном она обычно говорила лишь о мертвых. Призраках прошлого.

– Они на фестивале танцев. Как ты и советовала Элиа, Зан Захрай. Разве ты не помнишь?

– Где она? – Ее ресницы трепетали, как крылья комара. – Где она-а-а?!

– Она все еще гуляет с Элиа, Зан Захрай, – спокойно ответила я, положив руку на ее впалые плечи. – Успокойся. Элиа присматривает за ней. Ты же его знаешь… – Он не допустит, чтобы с наследницей Рей что-то случилось.

Но взгляд Зан Захрай стал еще более диким. Еще более свирепым, так что я невольно отступила на шаг.

– Где она?

– Зан Захрай…

Она вихрем пронеслась мимо меня и, насколько позволяли ее старые кости, побежала к каменному мосту.

– Подожди же, – взволнованно вздохнула я и последовала за ней. Паника охватила меня, я почувствовала опасность прямо за собой, почувствовала, как она щекочет мой затылок.

Что с Софией? Что видела Зан Захрай?

Стук моего сердца отдавался в горле. Как будто я проглотила его.

– Зан Захрай! – прохрипела я, поморщившись от острого камня, что вонзился в подошву моей ноги. От боли я скривила губы и остановилась. Горячая кровь сочилась из раны, пока я следила за старейшиной племени, которая приближалась к солдатам у ворот Медного города.

София

Его взгляд заставил меня нервничать. Во мне бушевала яростная буря. Чувства, которым я не могла дать название, лишили меня воздуха. Мне было жарко и холодно. А затем стало стыдно за свои действия. Я все еще ощущала металл под большим пальцем, словно порезалась о него. Это было восхитительно. И было бы еще более восхитительным, если бы часы исчезли в моей ладони, а затем в кармане юбки. В свете нашего костра они наверняка выглядели бы, как сам Медный город. Я бы наслаждалась их красотой, как сорока. Они лежали бы у меня под подушкой, словно самое большое сокровище, которым я владела. Элиа был бы поражен. Великолепие этих часов затмило бы его нелепое кольцо. Я бы победила.

Но стыд за эти мысли взял верх.

Он не без причины смотрел на меня с осуждением. Он имел полное право заклеймить меня тем, кем я была. Мерзкой воровкой.

Слезы застелили глаза, когда я смешалась с танцующими. Музыка уходила все дальше и дальше на задний план. Осталось лишь постоянное тиканье рыночных часов. Тиканье… Его глаза.

И его прикосновения. Я все еще чувствовала руку на своем запястье. И его запах.

– Вот ты где! – Элиа схватил меня за руку и крепко притянул к своей груди. Я не смотрела на него, когда он обвил руками мою талию и прижал к себе, пока между нами не осталось ни единого сантиметра. Его пропитанное алкоголем дыхание коснулось моих щек.

– У меня есть для тебя прекрасный подарок! – Я знала, что он имел в виду кольцо. Я почувствовала его ладонь у себя за спиной.

– Я хочу уйти, – мой голос сорвался. Я быстро вытерла лицо, чтобы скрыть предательские слезы. Он не должен их увидеть. Стэндлеры называли их жемчужинами души. Глаза могут лгать. Но не слезы. Они были самой чистой и честной историей, которой могло поделиться мое лицо.

Элиа не мог не заметить, что меня что-то выбило из колеи. Его лицо побелело, и он торопливо схватил меня за руки. При этом провел медным пальцем по тыльной стороне моей ладони.

– Раз, два, три, четыре… десять, – обеспокоенно пересчитал он, с облегчением выдохнул и запечатлел нежный поцелуй на моей руке. Его губы ощущались на ней словно синяк. Я чувствовала их. Колко и влажно.

– Хвала небесам. У тебя все пальцы на месте.

– Жить можно и с девятью, – произнесла это так тихо, что даже не была уверена, услышал ли он меня.

– Я просто боялся, что…

– Да! – перебила я его и вытерла поцелуй с кожи. – Я знаю. Пойдем, Элиа.

– Что случилось?

– Идем!

Я уклонилась от еще одного прикосновения и вырвалась из его объятий.

В детстве мы часто играли в догонялки. Тогда он был быстрее меня. Но в какой-то момент я начала обгонять, что невероятно раздражало его. Даже сейчас он следовал за мной по пятам. Так близко, что я могла слышать его дыхание, но все же достаточно далеко. Я продиралась сквозь толпу, внимательно следя за ним, пока мы не свернули в переулок к лагерю. Там было всего несколько факелов и странный клубящийся туман, который нависал, словно покрывало, над стеклянными крышами, чтобы напомнить их обитателям, что пора ложиться спать.

Проход через стальные ворота патрулировали два металлических солдата, которые молча, не удостоив взглядом, пропустили нас.

Как только мы оставили стальные ворота позади и дошли до моста, меня нагнал свежий ночной воздух. Он трепал мои волосы. Бил меня в лицо и высушивал слезы.

– Не хочешь рассказать, что произошло? – осторожно спросил Элиа.

– Нет. – При всем желании я не смогла бы объяснить. Описание чувств никогда не было моей сильной стороной.

Костер нашего народа уже потух. Он описывал в небе тонкие завитки дыма, которые курчавились, пока наконец не растворялись. Сон царил над палатками и повозками.

И затем я заметила ее. Зан Захрай, которая уже ждала нас у моста.

В своей дряблой руке она держала керосиновую лампу и бежала нам навстречу. Паника охватила меня, когда я увидела, как сверкают ее глаза. Воспоминание о последнем разе, когда она так на меня смотрела, ощущалось, как удар в живот. В день, когда умирал мой отец.

– Что случилось? – спросила я.

– Элиа! – рассерженно воскликнула она, и он, тяжело дыша, подошел ко мне. Я чувствовала его горячую грудь у себя за спиной.