Испытание нового самолета всегда связано с риском.

Когда крылатая машина впервые отрывается от взлетной дорожки, десятки глаз внимательно следят за ее поведением в воздухе. На командном пункте с летчиком держат постоянную радиосвязь.

Так было и в этот раз…

Поначалу все шло гладко. И вдруг с самолетом стало твориться неладное. Он «закапризничал», перестал слушаться. Именно тогда с командного пункта прозвучал приказ:

— Покинуть самолет!

Но летчик медлил с выполнением приказа. Он все еще надеялся совладать с непокорной машиной. Хотел заставить ее слушаться. А на земле с бьющимся сердцем считали секунды. Ведь каждая из них могла принести летчику гибель… Только когда санитарная машина пересекла почти все летное поле, в небе закачался купол парашюта.

«Выпрыгнул», — облегченно вздохнул врач. Но машина не сбавила хода. Неизвестно, в каком состоянии пилот оставил кабину.

К месту его приземления собрались почти все работники аэродрома. Были здесь и командир, и конструктор нового самолета. Но первое слово принадлежит врачу:

— Как себя чувствуете?

— Цел и невредим, — ответил пилот, отстегивая парашют. — А вот машина…

Все молча посмотрели в ту сторону, где над лесом поднимался черный столб дыма. Да, самолет подвел…

Но почему?

Теперь, когда тревожиться за жизнь летчика не приходилось, все думали только об этом. И в первую очередь создатель самолета. Он засыпал летчика вопросами. Что ему мешало в полете? Какие заметил недостатки в машине? Почему она перестала слушаться?

На многие вопросы пилот не мог ответить точно. Но кое-что было уже достаточно ясно.

— Машину надо облегчить, — сказал он. — Тяжела.

Легко сказать — облегчить. Но как это сделать? Каждая деталь необходима. Ни от одной нельзя отказаться.

А их соединение?

Металлическое брюхо самолета бугрится заклепками. Они малы. Возьмешь одну — кажется, ничего не весит, пушинка. Но это одна заклепка. А их множество. Все вместе они уже весят килограммы. Но есть еще и болты и гайки. Вот уже и десятки килограммов.

Заманчиво отказаться от такого груза. Это сулит двойной выигрыш: и сокращение веса самолета, и увеличение его прочности.

Ведь каждое отверстие в металле ослабляет его, делает менее выносливым.

Но, прежде чем отказаться от старых соединений, надо найти им замену. На чем же остановиться?

Когда конструктор сообщил о своем плане, все присутствующие недоверчиво заулыбались. Склеить самолет? Это же не бумажный змей с мочальным хвостом…

Нет, не верилось, что клей способен на такие «подвиги». Когда речь шла о металле, все клеящие вещества отступали, независимо от того, приготовляли их из творога или из древесных смол…

А тут снова разговор о смоляном клее. Правда, теперь имелась в виду уже не природная смола, а синтетическая. Ее получают из угля, газа и нефти.

Клею, приготовленному из синтетических смол, металл оказался по силам.

Но ведь самолет создается из многих материалов. Вот, скажем, понадобилось соединить металл с пластмассой. И тут клей снова «отступил».

Те, кто сомневался в силе новых клеящих веществ, торжествующе улыбались.

Но синтетических смол существует множество. И у каждой свои свойства. Что было не под силу одному смоляному клею, с легкостью выполнил другой…

А возможно ли соединить металл и резину, стекло и пластмассу, дерево и кожу?

И с этим справились синтетические клеи. Для их приготовления часто использовали сразу несколько смол. А иногда одна и та же смола служила основой для нескольких клеев. Стоило лишь добавить в нее определенное количество специальных веществ.

Порой все зависело и от способа склейки. Полежат склеенные детали положенное число часов под прессом, и клей, который, казалось, не оправдал надежд, оказывался выносливым и стойким.

Нет, таких возможностей никогда не было у древних натуральных клеев.

Да, но не сохранили ли они их недостатки? Например, не боятся ли воды?

Есть и такие.

Но это не значит, что от них надо совсем отказаться. Они годятся там, где нет соседства с влагой. А там, где не избежишь опасного соседства, на помощь придут водостойкие клеи.

Ну, а как относятся синтетические клеи к перемене температур? Ведь одним деталям самолета приходится иметь дело с тропической жарой, другим — выдерживать пятидесятиградусные морозы: на большой высоте всегда «зима».

Не беда! Среди синтетических клеев есть и жаропрочные и морозоустойчивые. Они нигде не подведут. Их способности много раз проверяли…

И вот снова настал день испытания самолета. Самолет пробежал по взлетной дорожке и взмыл в небо. Летчик сделал два круга над аэродромом, словно примериваясь к возможностям машины. А потом одна за другой последовали фигуры высшего пилотажа. Машина легко выполняла любые приказания летчика.

— Ну как, не подвели соединения? — спросил его конструктор после успешного завершения полета.

Пилот хотел было помянуть добрым словом каждый из клеев. А потом раздумал. И сказал обо всех разом:

— Отличный клей — крылатый!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Нетканые ткани

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Борька осторожно открыл дверь и прислушался. Потом крадучись двинулся по коридору к маминой комнате.

Коробка с рукоделием, как всегда, лежала на маленьком столике, у окна. Борька вынул из нее катушку с нитками. Посмотрел и положил обратно. Вынул другую — опять не то. Тогда он схватил первую попавшуюся под руку иголку с ниткой.

«Хоть вдевать не надо», — подумал Борька, усаживаясь в кресло.

И как раз в эту минуту в комнату вошла старшая сестра. Она всегда появлялась удивительно некстати, именно тогда, когда Борьке меньше всего этого хотелось. Как будто ей заранее было известно, когда нужно войти, чтобы застать брата на «месте преступления».

Конечно, она сразу все поняла. Да это было и нетрудно. Борькина новенькая куртка лежала на виду, и дыра на ней сразу бросалась в глаза.

Сестра всплеснула руками и сказала:

— Что ты натворил! Я же тебе сказала: никуда не ходи. А ты, конечно, отправился играть в футбол.

Борька молчал. Объяснять сестре, что он вышел только на минуту и не мог знать заранее, что все так получится, бесполезно. Оставалось одно: терпеливо дослушать все упреки.

— Тебя никогда нельзя оставить одного, — продолжала сестра, — обязательно что-нибудь случится. Ну что ты теперь будешь делать?

— Как будто не знаешь, — буркнул Борька и потянулся за курткой.

И вдруг сестра начала смеяться. Кажется, что тут смешного? Человек собирается зашить свою куртку. Сам разорвал — сам зашивает. За это похвалить надо, а она смеется.

— Ты что? — спросил он наконец.

— А то, что эти нитки совсем не подходят. Ведь они белые, а тут нужны зеленые.