он обиделся сам (это было впервые) и целый день с ней не разговаривал. Даже на ночь не думал идти в сарай, крутился там возле постройки, махал топором, что-то пилил. И ей пришлось прийти к нему первой, обнять и пообещать больше никогда так не говорить.

Они помирились, ночью она усладила перемирье, заставив Айка рычать так громко, что и блуждающий неведомо где волк, наверняка, услышал, но главной проблемы это не решило. Айк отказывал в близости, пока не достроит дом.

Она предприняла еще одну попытку избавить Айка от отговорки, сказав ему, что драконы вообще-то больше любят селиться в пещерах, если не верит - пусть посмотрит на ее бывший клан. А он спокойно, но очень строго сказал, что ничего не хочет слышать о ее бывшем клане. Теперь она принадлежит клану саблезубых воинственных тигров, а мужчины их клана никогда не загонят своих женщин в такие дикие условия, где высоко, далеко, ненадежно.

- Но я ведь умею летать! - поразилась Кейтлин.

- Летай, - он поцеловал ее глаза, нос, скулы и шепнул: - Только всегда возвращайся ко мне. На землю. В дом, где я буду тебя ждать.

В общем, пришлось смириться с его доводами и предрассудками, и теперь Кейтлин каждый день выходила и смотрела, как продвигается стройка, а потом со вздохом разочарования и надежды занималась делами по дому: наводила порядок после бурной ночи, просматривала, целы ли одеяла или опять заменить, потому что у кого-то слишком острые когти, готовила завтрак.

Волк приходил ежедневно, не сказать, что они с Айком сдружились, но сработались явно. Он помогал, завтракал вместе с ними, частенько приносил что-нибудь с охоты, но каждый вечер уходил с пустыря. Ему нравилось строить дом, Кейтлин видела, с какой любовью он это делает и сожалела, что он один, ему бы семью, для которой он бы с таким же усердием что-то делал своими руками.

Жаль. Не сложилось у волка. Кейтлин не знала подробностей, она до сих пор даже не знала имени волка, он просто сказал, что его время прошло, и все.

Когда-то и она думала, что ее время прошло. Именно поэтому и пришла в Нейтральную зону. Здесь проще затеряться, проще стать тем, кем тебя считают другие - никем, пустым местом. Здесь не было запахов прежней жизни, воли, от которых кружило голову. И она начала угасать. Последнее, что она хотела почувствовать в этой жизни - страсть. С кем-нибудь. Все равно. Без обязательств. Можно грубо. Она заслужила. Ниже дна уже было бы некуда падать!

Но в ее жизнь вошел Айк, и не отпустил, упрямо тянул за собой, заставляя поверить, что она нужна. Такая, как есть. И что "никем" она может быть для всего клана, империи, мира, но для него - она все, она - часть его жизни.

Иногда Кейтлин плакала - накатывало, думалось, а что, если бы он не успел? И было так страшно. Не за себя. За него. Она поверила, что значит для него слишком много, и не хотела, чтобы он жил один. Хотела, чтобы он был счастлив.

Сказал, что она - его счастье? Пусть. Она поверит, поверит и попытается жить для него, для них, попытается не ворошить прошлое, которое неизменно.

Ее волосы стали намного короче, а ума прибавилось. Так странно, словно всю дурь тогда срезали. Ну, почти всю. Она ведь после всего, что случилось, хотела убить себя. Слава императору, не успела.

А чтобы не вспоминать о своем малодушии, не вспоминать, как металась в черных закоулках своей души и думала, что просвета нет, сама его выжгла - отдала Айку нож. Маленький, аккуратный нож. Через месяц совместной жизни.

С появлением Айка, у них в хозяйстве появились еще ножи, гораздо острее, чем этот, но оборотень все понял. Глянул на нее, обнял так крепко, что не будь она драконицей, у нее бы хрустнули ребра, и спрятал нож в куртке, в области своего сердца.

- Чтобы ты всегда помнила, чего меня едва не лишила, - шепнул он ей на ухо.

Он любил шептать, зная, как ее это заводит. Он многое знал о ее теле, и медленно, но уверенно, заставлял сердце Кейтлин раскрыться.

Как хорошо, что она тогда не успела лишить себя жизни... Как хорошо, что она не успела лишить жизни саинтэ Аодха... Потому что жить - это вкусно, жить удивительно...

- Ну, что, готова? - прервав ее размышления, в сарай зашел Айк.

Он улыбался, тер лоб, глядя на нее, и сверкал так же ярко, как первый снег, который выпал сегодня утром.

- Уже? - с трепетом спросила драконица, и шагнула к нему, доверчиво вложив руку в его ладонь.

- Я старался! - похвастался оборотень.

Вот ведь, перенял от нее драконью манеру! Но ему это шло, и ему, действительно, было чем хвастаться!

Они вышли на улицу, подошли к дому, где приоткрытая дверь приглашала войти, познакомиться.

- А волк? - драконица оглянулась, но увидела волка, одиноко стоящего вдали, на самой кромке пустыря.

- Это наш дом - пояснил Айк, - он не хочет мешать.

- Мешать? - переспросила она, и вдруг поняла, что случится, когда они войдут сюда.

Сердце затрепыхалось пойманной птицей, ладони повлажнели, колени подогнулись. Это все оборотень виноват! Зовет ее девочкой, вот она и ведет себя иногда как девчонка! Они не первый день вместе, ну, подумаешь, первый раз у них будет настоящая близость - так и что?

Объяснила себе все, мысленно с собой согласилась, а унять волнение не удалось.

Эхх, наконец-то!

Она уже подняла над порогом ногу, чтобы шагнуть внутрь дома, когда оборотень вдруг покачнулся, схватился за голову, зашипев, и она едва успела его подхватить, прежде чем он рухнул на землю, припорошенную снежком.

- Айк? - засуетилась встревожено.

Он не ответил, закрыл глаза и зашипел еще громче.