Шрифт:
Закладка:
– Матушка, незапланированный вопрос. Вот придет черед новой игуменьи… Рано или поздно, это наступит. Но что же станет с наработанным многими десятилетиями опытом игуменского труда? Ведь все, о чем Вы сейчас говорили, можно одним махом разрушить…
– Нет, Александр Григорьевич, я верю, что будет продолжение. Верю! И знаете, почему? Потому что хозяйка у нас – не игуменья, хозяйка наша – Сама Матерь Божия. Она Свою Обитель содержит так, как это Ей угодно. Так что продолжение будет.
– Уже цитированный мною монах утверждает, что если раньше было монашество в миру, то теперь появились миряне в монашестве. Так ли это?
– Вообще-то, монашество в миру сейчас не признается. И зачем оно? В миру и так можно очень праведно жить. Трудно, но можно. Прикладывать к мирской праведности монашеские обеты, я думаю, излишне. Как часто слышишь: «Мою маму постригли в схиму!» Мама больна, от немощи уже не понимает ничего, а ее в схиму постригли. В нашем монастыре живут всего четыре схимницы, и я не спешу каждую пожилую инокиню сделать схимницей: это требует совершенно особой подготовки. Труд послушания нельзя воспринять теоретически, его надо испытать на своей шкуре. Пусть это грубое слово, но правдивое! У нас есть схимонахиня Надежда, – ей уже более 80 лет. Она пришла сюда в 40-м году. Чего она только не пережила! Была худенькая девчушка из Печерского края, и грузила мешки с зерном, – мне известно, чего стоит такая работа: я и сама их грузила. Нет, путь послушания надо пройти своими ногами, нужно понять, что такое отсечение воли. Это трудно? Это очень трудно, но что с того? – мы сюда на подвиг идем! И подвиг этот длится десятилетия. А кого сейчас постригают в миру? Была тетя Катя, да разом стала схимонахиня Амвросия! А она и не знает ничего о монашестве. Приходит в монастырь: «Я монахиня, меня зовут… Ой, какое же мне имя-то дали… Забыла!»
– Как Вы считаете, справедливо ли выражение: образование детей должно быть светским, а воспитание – православным?
– Так оно и есть. Православным ребенок должен стать в родительском доме, с самых пеленок. Иначе ничего не получится. А светское образование – конечно, необходимо! Без него тоже не вырастить человека! То есть, конечно, есть люди необразованные, но хорошие… Но хорошее светское образование душе не вредит, – наоборот!
– Утверждают, что монахи – лучшие воспитатели детей. А почему: ведь монах не имеет семьи?
– Знаете, я бы так не сказала. Все зависит от конкретного монаха, от его склада души, от его характера. Монах может благочестие привить, – и тому у нас очень много примеров есть, но чтобы он всегда был лучшим воспитателем – не знаю…
– Недавно почила о Господе монахиня Иоанна – на мой взгляд, такая смиренная и исполнительная инокиня, которая много потрудилась для монастыря. Конечно, мы не знаем Промысла Божия, но сколько бы м. Иоанна могла еще сделать!.. А Господь взял ее к Себе…
– Такова воля Божия, И тут не нам судить, А я теперь только и молюсь, чтобы Матерь Божия снова послала нам такого же человека, Мать Иоанна многих отогревала душою, Как мне ее не хватает – если б вы знали! Она и по архивным делам, и по Летописи, она и фотографией занималась, она и статьи писала… Как без нее! А я смиряюсь, Господи, да будет Твоя воля! Ты Обитель нашу не оставишь! Она много отдала людям, за что ее все и любили очень, она всю себя отдавала монастырскому послушанию.
– Матушка, кто важнее в женском монастыре – игуменья или духовник? Как распределяются сферы их духовного влияния?
– Я Вам так скажу: духовник – это духовник! Именно духовник ведет сестер, а игуменья может только посоветовать, если что. Игуменья распоряжается на послушаниях, она смотрит за порядком, – от этих хлопот священник освобожден, Духовник же и помыслы примет, и грехи отпустит, И, конечно, духовник выше. Выше! Игуменья и сама исповедуется у него… Но духовник с игуменьей должны работать как единый человек,
– Как Вы считаете, почему среди святых, прославленных в лике преподобных, больше мужчин, чем женщин? Ведь известно, что женское монашество многочисленнее мужского…
– Да, Вы верно заметили… Видимо, мужчины и в монастыре посильнее нас. Есть, конечно, и женщины очень сильные, но все-таки, как я замечаю, мужчине больше силы дано. Да, и у женщин молитва до Бога доходит, но все-таки женщина послабее. Так Господь устроил…
– От чего в первую очередь Вы хотели бы предостеречь современных девушек, желающих монашеской жизни?
– Девушка приходит к нам, и сразу в восторге: «Ах!» Внешняя красота ей глаза застит. Это очень неправильно. «Ой, как красиво! Ой, какие цветы! Ой, какая одежда! Ой, какое пение!» Нет, это все не то… Надо сначала пожить, помолиться, понять, каким трудом эта красота достается. Чтобы не было такого: «Я пожила годик – и хватит: мне тяжело, я ухожу!» Бывают такие случаи. И я хочу предостеречь девушек от скоропалительности. Путь монашеский надо выбирать с большим рассуждением и с тщательным испытанием себя.
– Какая из обязанностей игуменьи для Вас лично наиболее тяжела? А какая наиболее легка и радостна?
– Трудно сказать, Александр Григорьевич! Должность настоятельницы – она вообще очень трудная. Особенно сейчас: посмотрите, сколько восстанавливается монастырей. Почему-то в этом главная надежда возлагается на настоятельницу. А ведь ей и духовные вопросы надо решать – и как их много-то, этих вопросов! А с сестрами разве не надо ей заниматься? А у нее ни времени, ни сил на это не остается: все силы отняло строительство, административная часть… Поэтому я даже не знаю, что легче, а что трудней. Мне кажется, все трудно, но с Божьей помощью все можно сделать – потихоньку, со смирением и с большой надеждой на Господа и на Матерь Божию. А что легче или тяжелей –
