— Повелитель! — воскликнул он. — Повелитель Утренней Звезды!

Мехербал тяжело вздохнул, но не двинулся с места.

— Поговори с ними, — прошептала Арилл, и в её голосе были слышны слёзы.

— Я пытался, — ответил Мехербал. — Я пытался снова и снова, но они не слушают, они не уходят.

— Поговори с ними, — повторила она и подтолкнула его вперёд. — Смотри, Роул возвращается. Времени уже нет, они должны уходить, просто обязаны! Прочь отсюда, как можно дальше, пока не пришли испанцы.

Мгновение Мехербал колебался. Затем он заставил себя выйти на яркий свет и спуститься по широким ступеням, чтобы все могли его видеть.

С переполненной площади донёсся жалобный крик, и толпа заколебалась, словно по ней пронёсся ветер. Старый вождь воздел руки и воскликнул:

— Повелитель, мы твои дети! Что будут делать дети без отца? Как мы будем жить, если тебя не станет?

— Идите своим путём, — ответил Мехербал, обращаясь ко всем, голосом, который отражался от стен площади печалью похоронного звона. — Помните наши наставления, следуйте им, как сможете. И да хранят вас боги.

— Но, повелитель! — молодой человек вскочил на ступени, держа в руке деревянный меч, оправленный в обсидиан. — Ты учил нас не сражаться, и мы не сражались, кроме как в Копане, чтобы защитить наших жён и детей. Теперь давай сражаться! Давай соберём наших молодых людей, давай сделаем оружие, давай прогоним этих бородачей!

— Так же, как вы прогнали их в Копане? — Мехербал покачал головой. — Нет. Их сталь и порох слишком сильны для вас. Ваша единственная защита — бегство. Идите на север! Берите своих жён, родных и стариков и отправляйтесь на север, в горы. — Его голос возвысился, побуждая их, приказывая им. — Вы должны идти прямо сейчас! Бородатые будут здесь с восходом солнца, неся смерть или рабство для всех вас.

— Нет, — ответили с площади. — Нет, мы останемся с тобой. Ты не можешь уйти и оставить нас!

Роул поднялся на западную сторону пирамиды. Теперь он тихо разговаривал с Мехербалом на террасе.

— Все запалы на месте, и люди ждут. Это последние из наших людей, — он указал на уменьшающуюся группу у ворот, — и город очищен, за исключением майя.

Мартина пронзила почти физическая боль. Уничтожить город. Он знал, что они собирались это сделать. Он понимал, почему они должны были это сделать.

На корабле было место только для пассажиров. Поэтому всё остальное пришлось оставить — приборы, инструменты и научную аппаратуру, энергетические установки и бесчисленное множество других вещей, которые сопутствуют технологически развитой цивилизации. Мудрость, слишком могущественная, чтобы попасть в руки варваров, которые, вполне возможно, научились бы создавать новое оружие из мирных предметов. И всё же, теперь, когда время пришло, Мартин обнаружил, что всё ещё не может смириться с фактом этого разрушения.

Эти пирамиды, эти здания с колоннами и просторные дворы, изящество, свет и краски — всё исчезнет, сотрётся с лица земли? Казалось, что такого просто не может быть. Через год или два джунгли покроют эти пустые пространства, и ягуар станет охотиться там, и не останется даже воспоминаний об этом месте и обо всём, что оно собой представляет.

Мехербал снова обратился к майя:

— Нам пора уходить. Мы подожжём город, чтобы ничего из нашего имущества не попало в руки бородатых и не было использовано против вас. Вы должны…

Остаток его слов был заглушён. На мгновение, когда он рассказал им о планируемом разрушении, воцарилась абсолютная тишина, а затем поднялся такой крик, что аж заложило уши.

— Нет, нет, только не город!

Мартин понял, что для майя это, должно быть, священное место, жилище Повелителей, которых они почитали почти как богов, святилищем всей мудрости и того, что было для них великой магией.

Рёв толпы становился всё громче и громче, а затем передние ряды начали колебаться, прорываться наружу и нерешительными, но усиливающимися волнами подниматься по ступеням пирамиды.

— Останься с нами! Мы поддержим тебя, мы охраним тебя: твоя магия уничтожит бородачей — останься с нами, со своими детьми!

— Это бесполезно, — сказал Мехербал и поднялся на террасу. — Роул, дай сигнал к поджогу северо-восточного квартала. Они уйдут, когда увидят пламя, и путь будет свободен.

— Хорошо, — сказал Роул. — Но заходите внутрь, пока они вас не схватили. Мы уйдём нижним ходом.

Мехербал позволил запереть себя в комнате связи — той самой комнате, где они выдерживали осаду, когда испанцы намеривались захватить Мехербала. И Мартин подумал, насколько разными были эти два случая и мотивы двух народов.

Роул остановился у приборной панели и нажал на переключатель. Как была организована система сигналов, Мартин не знал. Но Роул вернулся к ним и сказал:

— Заряды будут взрываться через определённые промежутки времени, начиная с северо-восточной части и двигаясь в этом направлении. У майя будет достаточно времени, чтобы убраться восвояси.

Он говорил очень будничным тоном, как будто то, что город вот-вот сгорит, не имело никакого значения, но его лицо выдавало его с головой. Мартин совсем забыл, что ненавидит Роула, и ему было очень жаль его, даже когда он успокаивающе обнял Арилл за плечи.

Повинуясь странному побуждению, они подошли к окну, из которого наблюдали за атакой испанцев на площади. Майя поднимались по пирамиде, неуверенные, движимые страстным желанием и в то же время испуганные, охваченные благоговением перед домом магии, в который вошёл Мехербал. Город тихо раскинулся в излучине реки в джунглях, очень спокойный, переливающийся множеством цветов в ночи.

Послышался какой-то звук, не очень громкий, и после него наступила пауза, которая, как показалось Мартину, длилась вечно. Затем в дальней северо-восточной части города вспыхнуло небольшое зарево, оно стало ярче и превратилось в столб зеленоватого пламени — химический пожар, который разъел пластичную субстанцию города, разрушил её и смёл с лица земли. Арилл сдавленно всхлипнула и отвернулась.

— Пойдём, — сказала она. — Почему бы нам не пойти?

Роул направился с ней к лифту. Снаружи майя прекратили свой медленный подъём по ступенькам. Там и на площади все головы были обращены к новому свету, который пришёл в город, окаймляя неземной горизонт дрожащим сиянием, подобным полярному. Тысячи людей, собравшихся в тесной толпе, зашевелились и заволновались, а затем раздался ужасный вопль скорби….

Мехербал отошёл от окна, двигаясь так, словно на его плечах лежал огромный груз, который придавливал его к земле и делал его шаги похожими на шаги старика. Мартин последовал за ним в лифт. Дверь закрылась, и кабина с шумом погрузилась внутрь пирамиды. Арилл стояла одна, изо всех сил стараясь не заплакать. И никто не произнёс ни слова.

Они