— Эй! Подайте верёвку!

Сразу сверху показалась голова Петра Александровича и трех знакомых охранников. Уже видел их в доверенной группе Льва Борисовича.

— Алексей, вы в порядке? — спросил у меня мастер. — Я уже отправил за верёвочной лестницей.

— Да!

— Вам ничего не угрожает?

— Уже нет.

— Уже?

— Да, вытаскивайте меня и всё расскажу.

Лестницу мне сбросили уже через две минуты. И я поднялся наверх.

— Алексей, стесняюсь спросить, зачем вы вынесли из подземелья кирпич? — спросил Пётр Александрович, увидев в моих руках вместилище для одного очень наглого призрака.

— А я его всегда с собой ношу. Это мой талисман на удачу. Рюкзак порвался, пришлось так нести, — ответил я, пожимая плечами.

— Видимо, не выдержал такой удачливой нагрузки, — отшутился мастер.

Осмотревшись в зале, я заметил, что на лавочке сидит Людмила Павловна вместе со своим подельником. Учительница географии плакала, прикрывая лицо платком, чем и привлекла моё внимание. А мужчина сидел рядом, положив руки на колени. Он не двигался и смотрел в одну точку, словно робот, на котором нажали кнопку выключения. Рядом с ними стояли охранники.

— Почему их не арестовали или… — я запнулся, поскольку не знал, что делает служба безопасности училища с преступниками.

По логике, их должны были передать полиции для дальнейшего разбирательства. Но интуиция подсказывала, что генерал решит разобраться самостоятельно, и даже имеет на это право.

Мне ответил один из охранников:

— Мы ждём Льва Борисовича для дальнейших инструкций. Он отъехал по делам, и должен скоро вернуться. Генерал поехал обратно сразу, как ему сообщили. Ваш сигнал перехватила служба безопасности. После разговора с Петром Александровичем, у которого вы были по расписанию, мы решили осмотреть залы и нашли этих двоих, — он кивнул на старуху и подельника.

— Они не сопротивлялись? — удивился я.

— Нет. Мужик сидит в таком положении, а на Людмилу Павловну спустилось озарение.

— Она не понимала, что делала. Ей управляло то, что было внизу.

— Было? — переспросил Пётр Александрович.

— Да. Давайте дождемся генерала, чтобы я не рассказывал несколько раз.

— Хорошо. Только положите кирпич. Немного напрягает, когда вы держите его в руках, — попросил охранник.

Так вместилище для Макара переместилось на свободную скамейку у стены. Туда же плюхнулся и я.

Пока ждал генерала, пришлось слушать истерику учительницы. Она то и дело повторяла, что не виновата. Но все благоразумно постарались не обращать внимания.

Двери зала с треском распахнулись, и сюда вошел генерал. Первым делом он осмотрел присутствующих и обратился к мастеру:

— Пётр Александрович, пройдите в мой кабинет!

Мастер кивнул и выполнил приказ, закрыв за собою двери. И я совершенно не удивился, когда после этого Лев Борисович наложил на помещение своё излюбленное плетение против прослушки.

— Алмазов! Рассказывайте, что произошло. Во всех подробностях, — строго обратился ко мне генерал.

Мой рассказ занял около получаса. Лев Борисович стоял напротив меня и внимательно слушал, не перебивая. А когда я закончил, он обратился к своим доверенным людям, которые всё это время оставались в зале:

— Берите оружие и спускайтесь вниз. Проверьте, что артефакт уничтожен. Карта у вас осталась, найдёте по словам Алмазова.

Охранники быстро договорились между собой кто пойдет и отправились в подземелье. В зале осталось шестеро, которые продолжали охранять преступников.

— Что будет с ними? — кивнул я на старуху и мужчину.

Несмотря на то, что действовали они по воле артефакта, жалости у меня к ним не было. На протяжении стольких лет ментальное воздействие от каменного сердца уже изменило их мышление в худшую сторону.

Генерал не спешил отвечать. Не зря он отличался своей расчетливостью. Лев Борисович подошел к преступникам, и охранники расступились перед своим начальством.

— Людмила Павловна, это кто? — спросил он, указывая на застывшего мужчину.

— Мой брат, — ответила она сквозь слёзы. — Он с детства больной…

— И вы привели его в подземелье, чтобы он помог вам в убийствах?

— Нет. Артефакт обещал вернуть ему разум… А я поверила. Но он подчинил его, как и меня.

В глазах генерала не было жалости, это хорошо. Он достал из кабуры табельный пистолет и протянул женщине со словами:

— Убейте его. Докажите, что вы исправились.

Как и ожидалось, он приняла оружие. Утёрла слёзы и встала. Но меня больше поражало, что генерал спокойно на это смотрел.

Людмила Павловна прислонила дуло ко лбу своего брата, и дрожащий палец нажал на спусковой крючок…

Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Учительница с непониманием уставилась на генерала, и он забрал из её рук пистолет.

— Вы не изменитесь, — озвучил он свои выводы, а затем обратился к одному из своих людей. — Передайте этих двоих полиции, как особо опасных преступников. Нам нет смысла об них руки марать. Одному место в психушке, другой — в тюрьме.

— Лев Борисович! — позвал я.

— Что, Алмазов? — спросил он с недовольством.

Ему уже надоело, что со мной почти каждый день что-то приключается. И на лице было написано, что скоро его терпению придёт конец. Тогда он либо передаст меня семье, либо переведёт в другое училище.

— Этот мужчина уже числится пациентом психиатрической частной клиники номер тринадцать.

— Тогда отправится в государственную. В такую, из которой сбежать невозможно, — он смотрел на меня, но ответ предназначался тому человеку, кто будет передавать преступников.

Представитель службы безопасности связался с полковником полиции, и судя по разговору, отряд для задержания и перевозки убийц должен приехать минут через десять.

— Всё, Алмазов, можете быть свободны. И не попадайтесь на глаза полицейским, — строго указал генерал.