ничего не понимают в деле следствия. Какой толк от такого пополнения?

— Большой, Игнат Пантелеевич. Вы просто пока этого не поняли. Но скоро придет время и эти дуболомы, как вы выразились, окажут нам помощь. Затишье с партизанами у нас временное. Скоро все будет. И появится много грязной работы. И эти люди как раз и станут её выполнять. Но сейчас я позвал вас не для этого. Вот посмотрите на эти доносы.

Лисовин прочитал листки написанные Галущаком.

— И что?

— Галущак из Вареневки дал мне отличную идею.

— Галущак способен давать идеи? — усмехнулся Лисовин.

— Вот вы улыбаетесь, но именно Галущак меня натолкнул на мысль о том, чтобы использовать вот этих парней. Фофанова и Рюхина.

— Судя по характеристике, что им дал Галущак, они не горят желанием с нами сотрудничать.

— Вот именно, Игнат Пантелеевич. В свое время мы засылали так своих людей в банды уголовников. И это давало результат.

— Что же вы предлагаете сейчас?

— Я через своего информатора даже провел пробную работу с Рюхиным.

Лисовин заинтересовался:

— Вот как? И что вы сделали, Иван Петрович?

— Помните те листовки, что мы изъяли неделю назад?

— О Москве? Как я могу это забыть. Мы предотвратили их распространение по Локтю. Дитмар даже высказал нам благодарность за это.

— Именно так. Большинство этой бумаги мы сожгли. Но десяток листовок я велел оставить.

— Зачем?

— Их мой агент и подсунул вчера господину Рюхину. Вот этому, на кого был написан донос Галущаком.

— И он их взял?

— Именно так.

— И листовки всплыли?

— Пока нет, но времени прошло мало. Хотя я уверен, что они всплывут.

— И Дитмар знает про это?

— Нет. Я не стал ему говорить. Он, скорее всего, был бы против.

— Но информация просочится.

— Игнат Пантелеевич, она и так просочится. Утаить этого мы все равно не сможем. Неделей ранее или неделей позднее. Разницы никакой, а так мы сможем извлечь выгоду для себя.

— Вы думаете, что они организуют нечто вроде подполья?

— Именно. И если литовки появятся в селе, то я не ошибся. А вместе с нашим партизанским отрядом, который вскоре будет создан, мы получим и подполье. Подполье полностью контролируемое нами.

— Но Вареневка это не Локоть, Иван Петрович.

— Начинать следует с чего-то малого. Это вызовет меньше подозрений у Москвы, когда она станет интересоваться подпольем. Так мы организуем отличную ловушку для красных.

— Но начальник полиции в Вареневке этот идиот Галущак. Неужели вы его посвятили в детали?

— Нет, что вы, Игнат Пантелеевич. Галущак ничего не знает.

— Но будучи начальником полиции, он может испортить всю игру.

— Галущак ставленник Дитмара и он всего лишь временно исполняющий обязанности. Я уже назначил в Вареневку нового начальника полиции. Это тот самый дезертир. Бывший сержант Красной Армии Семен Красильников.

— Вы ему верите?

— Для Вареневки он вполне подойдет.

— Но вы можете исключить, что он агент большевиков?

— Не могу, Игнат Пантелеевич. Но и это не так страшно. Для нас это будет даже лучше.

— Красильников ведь не посвящен в ваш план относительно Фофанова и Рюхина?

— Конечно, нет, Игнат Пантелеевич.

* * *

Вареневка.

Декабрь 1941 год.

Новый начальник.

Новый начальник полиции прибыл в Варневку на санях крестьянина, который возвращался с городского рынка. Его зацепили местные полицейские и велели доставить гостя в село. Мужик охотно согласился. Места в санях достаточно.

Красильников был в новой форме, которую ему выдали на складе и при оружии. На его поясе — новый офицерский «Вальтер». Но все это он скрывал под добротным полушубком.

— Как торговля, дядя? — спросил он мужика.

— Жаловаться грех. Товар мой ныне хорошо идет. Капуста, да морковь, да буряк — они по нынешним временам товар стоящий.

— А в деревне как ныне?

— По нынешним временам ничего живем. Как мы губернатора-то выбрали, так и хорошо стало.

— А ты был среди тех, кто выбирал его?

— Я сам не был. Но выборщика своего мы всем селом избрали. Доверие оказали. При большевиках того не было.

— Капустой что ли в городе не торговал?

— Торговал. Но при большевиках у нас колхоз был.

— И что?

— Там разве были выборы председателя? Пришлют из города человека и нагонят нас селян в клуб. И выступит перед нами дядя из горкома али обкома и скажет: «Партия рекомендует вам вот сего человека в председатели. Кто против мнения партии?»

— И никто против не был?

— А пойди скажи, что ты против. А ныне все честь по чести. Плохого не скажу. А чего к нам едешь, мил человек?

— По казенной надобности, — неопределенно ответил Красильников. — Потому ты меня, дядя, к сельской управе или к дому старосты подвези.

— Это можно, — сказал крестьянин.

В деревне было пустынно. Люди сидели по домам. Мороз стоял сильный и без надобности по улицам никто не шатался. Селянин подвез Красильникова к дому, на котором красовалась табличка с крестом (герб Локотского самоуправления).

— Вот тебе и управа, мил человек.

Красильников поблагодарил и спрыгнул с саней, схватив свой узелок.

Двери в управу не были заперты. Внутри было жарко натоплено и в горнице сидели за столом два человека. Остроносого Галущака нельзя было спутать ни с кем. Рожа у него была красная с перепоя, и он смерил тяжелым взглядом прибывшего.

Второй, увидев незнакомого человека, строго спросил:

— Почто без зова явился? Кто таков есть?

— Дак ведь это помещение местной управы, а не частный дом, господа.

— А в управу чего без дела ходить? — сказал Галущак. — Людей понапрасну тревожить?

— Я по казенной надобности из Локтя.

— Из Локтя?

Староста Анкундинов поднялся и приказал показать документы.

Красильников предъявил.

Анкундинов долго читал, не мог в толк взять с чего это они прислали им начальника из Локтя. Своих полицаев, что ли мало? Или не угодил чем Галущак?

— Так ты, стало, новый начальник полиции? — спросил староста.

Галущак даже подскочил с места.

— Какой полиции? Здесь я начальник полиции! А ну покажь!

Он выхватил бумаги из рук старосты и тоже долго изучал. Но там черным по белому было написано, что господин Красильников назначается на должность начальника полиции села Вареневка Локотского самоуправления.

Галущак вернул бумаги. Против подписи господина начальника криминальной полиции Третьяка не попрешь. Нужно к немцам обращаться. Но для этого стоило поехать в Локоть. Хотя толку не будет. Это Галущак понял сразу.

— Я был здесь начальником полиции. И кем прикажете ныне, господин новый начальник?

— Моим заместителем. Вас господин Галущак весьма ценят в Локте. И сюда меня прислали временно. Думаю, что для проверки. А затем я на повышение пойду, и снова вы станете начальником. Я