Петрович занимался производством новой партии стульчаков под пристальным взором Пука. А я направился в администрацию. Если точнее, то решил не мелочиться и сразу идти к главе.

В моём мире эта должность называлась «мэром». Но здесь его роль выполнял местный князь, который носил дополнительный титул главы города.

Я зашёл в красивое трёхэтажное здание, которое по стилю уж очень напоминало Эрмитаж в Петербурге моего мира.

Здесь тоже была Российская империя, но реальность во многом отличалась. Например, города Забруйск, в котором я сейчас находился, в моём родном мире никогда не было.

Внутри здание администрации выглядело не менее богато, чем снаружи. Над головой в большом холле висел позолоченный сталактит с магическими светильниками. Под ногами шуршал мягкий ковёр. Наверняка его драили каждый день с подобной проходимостью. До меня вон только десять человек зашло.

Я поднялся по лестнице и сразу наткнулся на кабинет. Он располагался за высокими резными дверьми. О том, что это место обитания главы администрации говорила лишь крошечная табличка на двери с надписью: «Приёмная».

Наверное, так специально сделали, чтобы горожане как можно дольше искали.

Для приличия я постучался и вошёл. Здесь была комната, в которой находился стол и больше сотни стульев. И все были заняты ожидающими. Я покосился на ещё одну дверь, где и сидел глава. На ней висела уже добротная табличка с золотой окантовкой: «Глава города Патриархов Самуил Яковлевич».

Но вход в эту дверь охранял не цербер трёхголовый, а хрупкая рыжеволосая девушка. На лице её ярко выделялась россыпь крупных веснушек.

М-да. Надо было хоть шоколадку ей купить.

Без особой надежды я подошёл к «веснушке». Она сидела за столом, и с деловитым видом листала документы.

— Здравствуйте, прекрасная леди, — начал я с лести.

— Чего вам надо? Если вы к главе, то занимайте очередь, — грубо ответила она и кивнула в сторону ожидающих.

Видимо, тут бюрократия ещё не дошла до штрафов за хамство с посетителями. А это явное упущение! Надо подкинуть главе города идею. Так глядишь, и ожидающие добрее станут.

— Может, подсобите сократить эту очередь, прелестное создание? — максимально дружелюбно попросил я и положил на стол три серебряных монеты.

Но девушка лишь брезгливо посмотрела на деньги. Во они тут и зажрались!

Понятно всё с тобой! Нет смысла продолжать диалог. Я оставил деньги на столе и пошёл напролом.

Приблизился к двери, за которой сидел местный князь.

— Куда без очереди? — тут же заверещала, как сирена, веснушчатая прелестница. — Охрану позову!

— Туда! Едрить тебя в корень, — отмахнулся я и вошёл.

В дорого обставленном кабинете за столом, в мягком кожаном кресле, утопал пожилой мужчина. Брови такие густые, что глаз почти не видно. А щёки закрывали седые бакенбарды. Он поднял на меня непонимающий взгляд. А я нагло подошёл. И сел напротив, на хлипкий стул, который опасно покосился подо мной. А затем внимательно посмотрел на него. Очень внимательно.

— Я вас не вызывал, молодой человек, — ответил уставшим голосом князь.

В его словах было не так уж много эмоций. Конечно, попробуй изо дня в день принимать столько людей. Вон их, сколько сидит, глазами дверь сверлят.

— А я сам вызвался, ваше высочество! — воскликнул я. — Или вы не желаете познакомиться с новым городским некромантом?

— Некромантом? А где ваша лицензия? — скептично посмотрел на меня князь.

Но, похоже, я сумел его заинтересовать.

— Какая, к дьяволу, лицензия? Давайте лучше я вам кладбище подниму? Столько дополнительных рабочих рук будет, закачаетесь!

— Не надо, — процедил князь, и брови его искривились. О, первая эмоция! — Согласно нашим законам, каждый некромант… каждый, — подчеркнул он, — должен стоять на учёте и иметь лицензию. Без неё не имею права вас нанять.

— А мне и не нужна работа, — ухмыльнулся я. — У меня свой бизнес есть.

— Тогда зачем вы пришли?

— Мне нужно род зарегистрировать. Без него не дают бизнес расширять, представляете?

— Представляю. А от меня вы что хотите? Регистрацией родов занимаются в имперской канцелярии. Это вам на приём к императору надо.

— А как к нему попасть?

Вместо ответа князь пожал плечами. Это, что ж, получается, я зря пришёл? Нет, такого я позволить не мог. Раз уж прошёл злую секретаршу, надо хоть какую-то выгоду выжать из этого.

— Хорошо, тогда второй вопрос, — продолжил я. — За местным кладбищем плохо следят. Можно как-то мне с этим разобраться?

— Можно, — вздохнул князь.

— Что, вот так просто согласитесь? — я удивился и обрадовался одновременно.

— Да, мне не надо, чтобы вы второй раз приходили.

После не совсем удачного визита к главе города я вернулся на рынок. И там меня ждал сюрприз!

Владик распродал все стульчаки, а на прилавке стояла большая корзина.

— Это подарок от покупателей? — обрадовался я.

— Нет, — мрачно ответил вампир.

— А что тогда?

— Смотри сам.

Я осторожно заглянул в корзинку, и моё лицо расплылось в улыбке. Такого пополнения я не ожидал!

Глава 8

В корзине находилось несколько десятков челюстят.

— Какие же они милые! — восхитился я и засунул руку внутрь, захотев их погладить.

Мне чуть не отгрызли палец, но это совсем не убавило моей радости. Надо же! Я ещё не создавал артефакты, которые умеют размножаться. Это надо отметить!

— Угу. И что с ними делать? — мрачно поинтересовался Владик.

— Как что? Продавать, конечно!

— Да кому они нужны? — вяло добавил вампир.

— Вырастут в идеальные мусорки. Ещё и город чище станет, — ответил я, а сам подумал, что такие артефакты надо продавать по золотому за штуку.

За меньшие деньги я не готов буду с ними расставаться.

Вечером мы с Петровичем соорудили лоток для продажи челюстят. К тому же у нас в сарае осталось так много дерева, что у меня в голове возникла мысль о создании ещё одного прилавка. Ведь я так и не решил проблему с напитыванием стульчака кровью.

Так что на следующий день рядом с прилавком, на которых располагались стульчаки, образовался ещё один.

Мы даже вывеску сделали: «Донорская кровь страдающим от узурпаторов».

Первую половину дня я сам принимал доноров.

— Подходи! Не робей! В помощь кровь сдавай скорей! — кричал я речовку.

С целью большего охвата целевой аудитории Пука я отправил в другой конец рынка. Там он проявил самодеятельность и горланил своим охрипшим прокуренным голоском:

— Крови сдай пять миллилитров, и получишь на поллитру!

Надо ли говорить, что Пук собрал больше желающих? Правда… все с перегаром.

А к обеду мне надоело это дело и я поставил вместо себя Владика,