впадала в такое же состояние безудержного веселья. Это случалось, когда она оказывалась в лесу, в поле или на лугу, и особенно часто на берегах ручейков и речушек. В такие моменты она была абсолютно счастлива и не желала возвращаться в деревню.

Часто её приходилось силой заставлять вернуться в дом или заняться каким-либо полезным делом. Сейчас она чувствовала то же самое. Ей было абсолютно всё равно, что говорит мать. Она не желала вновь принимать покорное выражение лица и безропотно выполнять приказания. Слова Веры, её недовольный вид утратили силу и больше не волновали Олесю.

Девушка уселась прямо в траву, с наслаждением ощущая прохладу её пожелтевших стеблей. Ей хотелось разглядеть всех букашек, всех маленьких жителей этих зарослей, поздороваться с каждой травинкой. Послушать, как лесные цветы шепчутся друг с другом, качаясь на тонких стеблях.

Краем глаза Олеся видела, как Борислав вывел лошадь и запряг её в повозку.

«Всё, сейчас придётся уходить с этой полянки. Ну, ничего, ведь мы поедем по лесу, под сводом деревьев. Я смогу смотреть на небо и чувствовать тепло солнечных лучей!» — подумала она, улыбаясь.

Одно только омрачало радость девушки — ей было непонятно, зачем отец надел ей на руку заговорённый шнурок. Да ещё и просил никогда не снимать. Неужели он желал ей зла? В это Олеся не могла поверить.

А вот Ярополк перестал её тревожить. Неожиданно для себя девушка осознала, что все прошлые заботы больше её не волнуют. Она поняла, что никогда не вернётся в город. И уж точно не будет работать в угоду Вере.

— Поехали, лесная красавица! — позвал её Борислав.

Олеся с радостным смехом подбежала к повозке и уселась рядом с молодым человеком. Ей хотелось быть поближе к нему, хотя прежней слабости она уже не ощущала. Мила и Вера тоже сели. Они выглядели удивлёнными и притихшими. Повозка тронулась и покатила по лесной дороге.

Сначала ехали в полной тишине. Олеся немного успокоилась и начала размышлять о произошедшем. Её беспокоила история с заговорённым шнурком. Также ей очень хотелось узнать, кто же такой Борислав. Девушка задумчиво разглядывала его, пытаясь определить особые черты, присущие разным существам не из мира людей. Она была уверена, что он на половину человек, но к какому виду принадлежит его вторая половина, понять не могла.

Мать и сестра сидели сзади и недовольно перешептывались. Что они говорили, девушку не волновало. Она с радостным удивлением разглядывала изменившийся лес, ожидая, что вот-вот над дорогой пролетит сказочная птица в ярком оперении, из ближайшего оврага высунет худое хитрое личико лесная кикимора, а леший захлопает и засмеётся.

Лошадка неспешно трусила вперёд, явно зная, куда направляется. Колёса, тихонько поскрипывая, плавно катили по дороге, усыпанной разноцветными листьями.

— Куда мы едем? — наконец нарушила тишину Вера.

— Ко мне в усадьбу, — ответил Борислав.

— И что мы там будем делать? Ты возьмёшь Олесю на работу? — продолжала допытываться женщина.

— Нет, я уже говорил, мне работники не нужны. Я возьму её в жёны.

Женщине этот ответ явно не понравился. Она нахмурилась и недовольно прищурила глаза.

— Не возьмёшь! Я своего материнского разрешения не даю! — воскликнула Вера. — Да и в усадьбу твою мы не хотим. Отвези нас в деревню!

Борислав повернул голову и посмотрел на неё, подняв одну бровь.

— Ты и твоя дочь мне не нужны. Можете отсюда отправляться в свою деревню, пока мы не отъехали слишком далеко.

От возмущения Вера потеряла дар речи. Она открывала и закрывала рот, не находя слов, чтобы ответить. Идти пешком в деревню она не хотела, но больше всего женщина переживала, что Олеся может отправиться с Бориславом, оставив их с Милой одних.

Парень повернулся к Олесе, которая крутила головой, стремясь рассмотреть каждую деталь в окружающем их лесу. Она не могла поверить своим глазам. Те милые, странные, а порой и жутковатые существа, населяющие мир её детства, вернулись. Они прятались среди листвы деревьев, выглядывали из травы, озорно подмигивая девушке. Ей стало понятно, что они никуда и не исчезали, просто их скрыло от неё колдовство заговорённого шнурка.

— Ты будешь моей женой? — спросил у неё Борислав.

Олеся пожала плечами. Она не знала, что ответить. Если раньше ей мешало колдовство, заставляющее видеть его в пугающем свете, то сейчас он уже не казался ей страшным и отвратительным. Наоборот, неведомая сила влекла её к нему. Но решиться вот так сразу ей было сложно. Всю жизнь за неё принимали решения, сначала отец, потом Вера. Хорошо поразмыслив, она пришла к выводу, что свадьба с Бориславом будет неплохим выходом из данной ситуации.

— Кажется, у меня нет выбора, — наконец сказала она.

Парень не стал с ней спорить и удовлетворённо кивнул.

«Я же давно хотела замуж и свой дом, вот мечта и сбывается. Всё лучше, чем работать кухаркой у чужих людей», — подумала девушка.

Вспомнив об утреннем разговоре с Бориславом, после того как развязалась заговорённая верёвка, Олеся обратилась к той, которую называла матерью:

— Матушка, помнишь цветной шнурок, который был у меня на руке?

— Помню, конечно. Почему ты спрашиваешь? — сказала та, с недовольством глядя на девушку.

— Он потерялся.

— Как? — Вера так и подскочила на месте. — Как потерялся? Не может быть! Найди его и надень немедленно обратно!

Олеся внимательно наблюдала за женщиной. Та явно знала что-то об этом шнурке и не желала, чтобы девушка снимала его с руки. Но почему? Ни за тем ли, чтобы подчинить её волю и заставить работать на себя?

Глава 10

Впервые за всё время она задумалась над тем, почему Вера не выдала её замуж за Пересвета. Да, сначала мать сослалась на то, что пропало приданое. Но парень готов был взять её и без денег, и родители его были на это согласны. Женщина же всё равно отказала.

— Зачем же, матушка? Для чего мне носить шнурок? Он уже истрепался, нитки истёрлись, не буду я его надевать.

— Что за разговоры? Это он тебя надоумил? — крикнула Вера, кивая на Борислава. — Надевай верёвочку и не спорь с матерью!

Девушка бросила взгляд на молодого человека. Она заметила, что тот внимательно прислушивался к их разговору.

— А вот не буду я надевать эту верёвку, она в доме осталась. Как теперь меня заставишь слушаться? — сказала она.

Вера побледнела. Она заёрзала на месте, не зная, что сказать. Видно было, что женщина испугалась.

— Что за верёвка? — спросила Мила. — Такая же, как у батюшки была? Ту, что он искал перед смертью?

— Да, заколдованная верёвка, которой связали мою