попал в плен, Каллимандр решил присоединиться к нему, как бы трудно это ни было. Он нашел каких-то арабов, которые за определенную сумму взялись препроводить его в Вавилон пустынными тропами, и, когда отряд прибыл в Вавилон, Каллимандр переоделся в парфянина. Оттуда он пробрался в Гирканию и открылся Деметрию. Он считал, что сможет обратить свой опыт в этом полном приключений путешествии им на пользу, проделав весь путь в обратном направлении – вместе с Деметрием. Они отправились в путь, но до того, как они достигли границы, их перехватили всадники, посланные за ними вслед, и их привели обратно к парфянскому царю. Каллимандра Фраат мог только похвалить, и он существенно вознаградил такой замечательный пример верности; но Деметрия он сурово осудил и отправил его обратно к его парфянской супруге. Его заключение стало более суровым. Однако, когда Родогуна родила ему детей, стали думать, что Деметрий уже пустил корни в Парфии, и охрану ослабили. Но Деметрий опять попытался бежать вместе с Каллимандром, и снова их остановили и вернули у границы. Фраат в насмешку послал Деметрию в подарок золотые игральные кости – чтобы вернуть ему интерес к жизни, которая, судя по всему, казалась ему неприятной. Однако возможная полезность Деметрия как орудия в Сирии уберегла его от худшего обращения[1758].

Каковы бы ни были намерения Антиоха по отношению к его брату, первоочередной необходимостью было вырвать его из рук парфян. Он отправился с армией из 80 000 человек, которая по большей части была набрана в самой Сирии – очевидный знак и результат восстановленного единства. Даже Иудея предоставила свой контингент под командованием самого первосвященника Гиркана[1759]. Армию, согласно дурному восточному обычаю, сопровождали женщины и дети из царского дома: в любом случае с Антиохом в 129 г. был его юный сын Селевк и дочь Деметрия.

Появление Антиоха оказалось – как это было и с Деметрием – сигналом для сбора всех элементов, недовольных парфянским господством. Мелкие царьки и вожди со своими разнообразными последователями постоянно прибывали в его лагерь: они жаждали выступить против дома Аршакидов. Антиох, судя по всему, столкнулся с оппозицией раньше, чем Деметрий. Пришлось участвовать в трех сражениях до того, как он овладел Вавилонией[1760]. В одном из них он одолел парфянского полководца Индата на реке Лик[1761] (современный Великий Заб) – регион, где Александр одержал свою последнюю победу над персами при Гавгамелах. Парфяне эвакуировали Вавилонию, и их полководец Эний – предположительно парфянский сатрап Вавилонии – нашел жуткий конец в руках жителей Селевкии[1762]. Антиох вынудил врага отступить в Иран. Тут же мятеж против их правления стал всеобщим. Когда наступила зима 130 г., ближний Иран снова присоединился к селевкидскому царству. Власть Аршакидов, которая фактически была просто военной оккупацией, прекратилась, за исключением северных долин, которые составляли саму Парфию. Нельзя было и желать более внушительного результата для этой первой кампании[1763]. Антиоха, как завоевателя Востока, начали уже называть, как и его предка, великим царем[1764].

Однако судьба пожелала так, чтобы зимний отдых разрушил все результаты этой кампании. Проблема размещения на зимние квартиры и питания огромной армии и ее еще более многочисленных спутников на зиму, без сомнения, была сложной. Антиох прибег к следующему средству: он распределил свои войска отдельными отрядами по нескольким городам. Это было слишком сильным испытанием для их верности. Один из его полководцев, Афиней, еще усилил это бремя своей беспричинной наглостью[1765]. Верность греческих городов дала Антиоху выгоду: их отчуждение заставило чашу весов склониться не в его пользу.

Мидийская весна 129 г. до н. э., ознаменовавшаяся необычайно пышным цветением садов, началась для Антиоха с трудноразрешимых вопросов. Фраат осознал, что позиция завоевателя изменилась к худшему, и попытался договориться. Но Антиох пришел, чтобы восстановить империю, и он не хотел условий, которые не сделали бы Аршакидов плательщиками дани. Антиох мог позволить Фраату сохранить свою власть в Парфии, но он непреклонно настаивал на трех условиях: 1) что аршакидский царь должен оставить все, кроме Парфии; 2) что он должен постоянно платить дань и 3) должен выдать Деметрия. Фраат отказался от переговоров и стал готовиться продолжать войну. То, что он, несмотря на изменение настроения в городах, все-таки считал конфликт опасным, показывает тот факт, что, чтобы вызвать сложности в тылу у Антиоха, он отказался от такого ценного орудия, как Деметрий. Деметрия послали на запад с парфянским эскортом, чтобы он снова утвердился в Сирии[1766].

До того как армия Антиоха собралась для новой кампании, Фраат нанес свой удар. Рассеянные воинские подразделения были внезапно и одновременно атакованы населением нескольких городов в Мидии. Это был план, устроенный тайными агентами Фраата. Когда об этом узнал Антиох (который, как можно опасаться, жил слишком привольно в дворце в Экбатанах), он поторопился с войсками, которые он имел при себе, чтобы поддержать ближайший из атакованных отрядов. Мы не можем проследить за ходом последовавшего вслед за этим беспорядочного сражения, но можем восстановить последнюю сцену. В каком-то месте близ холмов Антиох, который маршировал со своей собственной колонной, понял, что его сейчас атакует основная парфянская армия под командованием самого Фраата. Его штаб просил царя не рисковать и не ввязываться в бой; парфянам нужно было только уйти в горы за их спиной, чтобы одолеть сирийскую кавалерию. Однако Антиох и слышать не хотел об отступлении. Неужели македонцы должны проявить слабость перед лицом варваров, которых они уже не раз побеждали? Он приказал обороняться. Парфяне подошли и окружили их, и Антиох сражался там, где бой был самым ожесточенным. Вскоре варвары отошли в холмы. Антиох и сирийцы неосторожно последовали за ними. Они оказались запертыми в узком ущелье. Афиней, полководец, который обижал греческие города, бежал первым, и паника оказалась заразной. Антиох остался почти что один, и он увидел, что пришел конец всем его амбициям. Но Аршакид смог завладеть лишь мертвым телом великого царя[1767].

Великая армия, которую Антиох привел на Восток, попала в плен. Сколько из воинов выжили, чтобы стать рабами парфян, мы не знаем. Нам рассказали только о судьбе предателя Афинея. Он приходил, как голодающий беженец, в те деревни, которым он причинил зло в дни своего владычества. Никто теперь не принимал его, не давал ему ни куска еды, и он умер изгнанником на обочине дороги[1768]. Фраат также захватил членов царской семьи, которые сопровождали Антиоха. Однако обойтись недостойно с императорским домом Востока не соответствовало бы тому, что парфянский царь считал приличным. Телу Антиоха