Шрифт:
Закладка:
— Я далеко. Прощай, Саша!
— Женя, где ты? Вернись!
— Прощай, Саша! Мы не встретимся больше. Но я приду на твою могилу.
— Я не умер! Я жив!
— Ты умер, но ты еще не знаешь об этом. Прощай, Саша!
— Ты говоришь «прощай», а сидишь со мной рядом.
— Саша, Саша, Саша!..
У ног Никитина плакала Ласточка.
Саша вскочил, пошарил вокруг рукой — автомата не было!
— Любочка, ты что? В чем дело?
— Саша я, б-боюсь! Ты так страшно… кричишь… так разговариваешь во сне!
— Фу! И в самом деле… что это мне приснилось! — пробормотал Саша. — Ты давно проснулась?
— Я не спала.
— Почему?
— Не знаю… Скажи мне все-таки, Саша, что случилось с Женей?
— Жени нет, нет! — крикнул Саша. — Она изменила!
— Не может быть! Она не такая.
— Не говори мне больше о ней.
Саша вышел.
Ярко горели в небе холодные осенние звезды. В воздухе пахло морозцем. Небо на востоке светлело. Непроницаемая тишина тяжело давила на плечи.
— Светает, — сказал Саша, входя в избушку. — Надо идти. Ребята, наверное, волнуются…
Они пришли на место, когда совсем рассвело.
Не доходя до землянки, Саша остановился. Люба с тревогой взглянула на него.
Саша стоял и, нахмурив брови, смотрел в одну точку, словно увидел что-то недоброе.
Он увидел, что землянка и все, что вокруг нее, — как было, так и осталось. А он сказал, уходя в город, чтобы строили еще одну землянку…
Саша заложил два пальца в рот и ожесточенно свистнул. Из землянки выскочил Сторман. Он увидел Сашу и… заплакал. В руках у него был зажат автомат.
— Саша! Вернулся… А я думал… — прошептал Сторман, смахивая слезы со щек рукавом куртки.
— В чем дело? Где остальные? — спросил Саша.
— Ушли. К Белым Горкам. Увел Борис Щукин.
— Как он посмел? — воскликнул Саша.
— Он передал, чтобы и мы не теряли времени…
— Никогда!
— Он оставил тебе записку.
— Разорви.
Саша опустился на трухлявый пенек, сказал сквозь зубы:
— Спасибо, приготовили сюрприз. Он же погубит отряд!
— Погубит, — подтвердил Сторман. — Я категорически отказался. Они не взяли даже оружия. Один пистолет — и только.
Саша долго сидел на пеньке, обхватив голову руками, думал…
БОЙ
Трое.
Может быть, их станет больше, но пока — трое, из них одна девушка, Ласточка.
Но и трое — отряд. Впрочем, пусть не отряд — группа. Все равно — боевая единица.
К такому выводу пришел Саша, поразмыслив, что же все-таки делать. Возможность уйти вслед за Борисом и другими к Белым Горкам он сразу же отбросил. Он останется в лесах северной части области и докажет, что и здесь можно сражаться. Да, сражаться! Убивать врагов, уничтожать технику. Пока что они только разговаривали об этом. Целую неделю разговаривали, дискутировали. Хватит!
Саша так и сказал Вадиму и Ласточке:
— Хватит, ребята, пора и за дело! Завтра утром пойдем на первое боевое задание. Где фашистов встретим, там и убьем! Это ведь позорно — сидеть в лесу с заряженными автоматами! Нам Родина не простит.
— Да, — подхватил Сторман, — Борька Щукин утверждал, что этот лес — неудобный для партизанской деятельности, нет близко важных дорог, но позавчера, перед уходом ребят, мы с Семеном ходили на север и вот что обнаружили: немцы строят аэродром. Близко, километрах в десяти! А еще ближе у них — хранилище горючего. На усадьбе МТС стоит цистерн тридцать, не меньше.
— Это точно?
— Я сам видел.
— Собирайся, Вадим, пойдем в разведку.
— Саша, возьмите и меня! — взмолилась Люба. — Я же не отсиживаться сюда пришла…
— Приведи в порядок землянку, — сказал Саша. — Не последний раз идем. Еще хватит работы.
— Хорошо, — прошептала Люба.
Вадиму присутствие Ласточки не понравилось.
— Зачем ты ее привел? — спросил он Никитина, когда они тронулись в путь. — Не люблю девчонок.
— Эта — смелая, — сказал Саша.
— Красивая не может быть смелой.
— Она красивая? — удивился Саша.
— Красивая, — настаивал Вадим. — Какие у нее глаза! Влюбиться можно. А влюбишься — уже не до войны. Нет, я решительно против присутствия в отряде таких девчонок. Они, понимаешь, расхолаживают, заставляют думать о любви, о переживаниях и прочих глупостях.
— В моем отряде любви не будет, — сурово сказал Саша. — За любовь расстреливать буду!
— Ого! — удивился Сторман. — Ты серьезно?
— Вполне! Никакой любви! — Саша говорил резко, ожесточенно. — Я вижу, Любка тебе понравилась. Я предупреждаю.
— Глупости, — сказал Вадим. После минутного молчания он добавил: — Тогда отправь ее домой. Я не хочу быть расстрелянным из-за такой чепухи.
— Тебе в самом деле нравится Любка?
— Как тебе сказать…
— Мне решительно нет.
— Я бы, конечно, мог так сказать, если бы был уверен, — медленно выговорил Вадим.
Саша посмотрел на него с состраданием: неужели ему действительно нравится Ласточка?
— Лучше скажи, какая там охрана? — спросил он.
— В том-то и дело, что мы не заметили охраны. Немцев мы видели. Я насчитал их пятнадцать человек. Но вряд ли они охранники. Просто работали.
— Почему же вы не перестреляли их? — спросил Саша.
Вадим пожал плечами.
— Сам удивляюсь.
— Струсили!
— Это Семен выводит меня трусом, а сам-то он храбрый? — с сарказмом сказал Вадим. — Я не скрываю, что мне страшно, но если нужно будет, не подведу, не струшу.
— Я рад, Вадим, что ты остался со мной. Один ты поверил в меня. — И Саша, пожал Сторману руку.
— Видишь ли, с тобой мне как-то веселее, — сказал Вадим явно растроганно. — В общем…
До усадьбы МТС они шли около двух часов: глинистая дорога размокла после дождей; на ботинки налипла грязь, которую то и дело приходилось сбрасывать.
Наконец лес поредел, переходя в зелено-желтый увядающий кустарник. Метрах в двухстах от кустарника начинался двор МТС. Сейчас он был огражден двумя рядами колючей проволоки. Сразу же за проволокой стояли объемистые, в бурых и серых пятнах камуфляжа, цистерны.
— Видал? — прошептал Сторман, присев, как и Саша, на корточки. — Нет никакой охраны.
— Они не боятся потому, что думают: прочно завоевали эту землю. Их еще не пугали. Мы их напугаем! — с ненавистью сказал Саша.
— Тс-тс! — Сторман вдруг толкнул Сашу в бок.
Слева вдоль кустов шли два немца в шинелях с поднятыми воротниками и автоматами на груди.
— Не дрейфь, — прошептал Саша. — Они еще далеко. Слушай, как только они подойдут на десять метров, я их свалю! А ты дай очередь по ближним цистернам. Стреляй, пока я не сниму с них автоматы. Я командую — приготовься!
— Готов!
— Остановились, сволочи!
— Подождем.
Солдаты, разговаривая между собой, топтались на одном месте метрах в семидесяти.
— Два автомата —
