порога, за которым таится всеобъемлющая пустота.

— Ты ее видишь? Видишь Аркадию?

— Да.

— Она далеко.

Чудовищно долга пауза и ошеломляющий ответ:

— Я уже в ней.

Кирилл не верил в происходящее. Если Маша пересекла грань совершенства, то как она поддерживала разговор и связь с реальностью. Не произошло никаких изменений в поведении и настроении. Девушка сохраняла полное спокойствие.

— Что там?!

Замирание и никакого ответа.

— Скажи, что там?!

Черная бездна начала пожирать Машу без каких-либо внешних проявлений. Бездонная пропасть, которая расщепляет в бесконечном пространстве и времени. Но Кирилл не упускал ту нить и самоотверженно не отпускал Машу.

— Маш… Я верю, что ты вернешься… Я верю в это… Я люблю тебя…

Парень забрался с ней в дремучую чащу пустоты и своей несокрушимой силой веры перехватил любимого человека у могущественного совершенства. В тот момент из гущи увиденных картин, из клубка запутанных страстей и мыслей, из тьмы осознаний и выводов, из манящих чар истины и абсолютной свободы доносится родной голос:

— Я тебя тоже люблю…

Ее прозревшие глаза открылись. Кирилл увидел в них ясность и осознание возвращения в реальность. Он чуть не расплакался и поторопился ее поцеловать, будто время на исходе.

— Ты видела? Видела совершенство? То божество за чертой?

— Да.

— Это была Аркадия?

— Да.

Маша выглядела отдохнувшей и бодрой. Кириллу показалось, что она излечилась.

— Как у тебя получилось вырваться оттуда? Как получилось вернуться сюда?

Маша в непонимании смотрела на парня.

— Пустота манит, а затем пожирает! Человек сходит с ума… Ему нужна истина, чтобы сохранить целостность… Как ты справилась с пустой? Как?

— Я ее взяла с собой внутри.

Кирилл обомлел от услышанной новости. Он подозревал, что все пошло не по обычному сценарию, но до последнего не мог признать, что подобное могло произойти.

— Как это? Как это возможно?

Кирилл схватился за голову и захохотал. В аффекте он позабыл, что пребывает в летящем по воздуху вертолете. Он в ошеломительном потрясении бросился в кабину управления к ничего не подозревающему Молдовану поделиться сенсацией.

— Маша — избранная! Она перешла запредельную черту! Она забрала с собой божество!

Не дожидаясь реакции наставника, которому они уже вдвоем дали фору, Кирилл в одержимости кинулся обратно к Маше.

— Что ты чувствуешь?!

— Да хватит уже, — посмеялась она над его назойливостью. Девушка словно обрела свои прежние силы.

— Ну расскажи! Что ты чувствуешь?

— Я счастлива.

— А еще?

— Я тебя люблю.

Кирилл разочарованно захныкал, подобно маленькому ребенку:

— Тоже мне нонсенс! Это что, по-твоему, совершенство?

— Для кого как, — пожала она плечами.

Маша выглядела настолько преисполненной, что ей не нужно было ничего доказывать.

— Маша, — раздался любопытный радостный голос Молдована, — как ты справилась с вселенской правдой и пустотой?

— Я просто не стала с ней бороться и приняла ее, — громко ответила она.

— Приняла?! — шокировано переспросил Молдован.

— Да. Полюбила и приняла. Когда я достигла черты, во мне откуда-то взялось столько безграничной любви, что и на пустоту эту хватило.

Молдован старался не потерять управления под шквалом грандиозных открытий.

— А истина? Какая истина тебе помогла?

— Не было никакой истины. Со мной рядом находился Кирилл.

Молдован не верил ушам и обескураженно поддерживал заданную траекторию вертолета.

— Такое вообще возможно? — задавался одним и тем же вопросом Кирилл.

Молдован усмехнулся:

— Вы же два психа! Наверное, ваши кукухи совершенно иначе воспринимают трансцендентные события…

— Это как понять?

— Психическое расстройство изменило биохимическую структуру мозга. Возможно, ваши нейронные связи и их опосредованные комбинации достигли высокого, невообразимого обычному человеку уровня. Вас не смог индейский корень свети с ума, потому что вы изначально были чокнутыми!

Ребята посмеялись. Вся троица понимала, что каламбур лишь прикрывал те тайны и вопросы, на которых не знал никто ответа.

— Все происходящее будто мне было уже знакомо, — сказала Маша, с очарованием наблюдая бесконечно пасмурное небо. — Будто содержалось во мне. Кажется, на протяжении долгого пути и всей жизни пустота сопровождала меня поблизости… А теперь…

— Что теперь? — в нетерпении спросил Кирилл.

Маша отправила парящий свободный взор к черным надутым тучам, нависающим над горизонтом.

— Как сказал однажды наш друг Антон: будем следовать туда, где прячется солнце.

Мрачный циклон продолжал предвещать бурю. Оставалось только надеяться, что где-то там все-таки прячутся долгожданные лучи солнечной звезды.

3.

Пролетев над верхушками зеленого густого леса и обогнув скалистые утесы, Молдован плавно отвел рычаг от себя, и машина начала снижение. Ветер усилился. Кабину потряхивало из стороны в сторону. Ощущалось приближение к океану, скрывающемуся за пеленой влажности. Кирилл с Машей наблюдали за ландшафтами и переживали неописуемое чувство достижения цели. Они не могли радоваться или печалиться. Никаких прогнозов на будущее и никаких оглядок на прошлое. Присутствовало стойкое убеждение, что так просто и должно быть. Показался величественный белый мост, соединяющий между скалами автомобильную магистраль. Маша сразу узнала прибрежный монумент с картинки и скорее указала на него Кириллу. Парень посмотрел на выделяющуюся среди серо-зеленой палитры арку и улыбнулся.

Обонятельные рецепторы уловили властное морское дыхание. Дикая свежесть и солоноватость расправили легкие до головокружительного опьянения. По коже побежали мурашки. Пристальный взор сосредоточился на тумане, который беспощадно рассекал вертолет. В прорубленном винтами окне показались океанские переливающиеся полосы волн. Странники пересекли материк и добрались до границы Тихого океана. Будоражащее впечатление переполняло душу восторгом от одной мысли, что впереди на протяжении нескольких тысяч километров господствует лишь водная стихия.

Кирилл с Машей схватились за поручни, почувствовав, что машина ищет удобное место для посадки. Профессиональные навыки Молдована не дали слабину и помогли ему сориентироваться даже в неприспособленной для посадки местности. Вертолет мягко приземлился на пологой вершине среди трав и камней. Винты продолжали работать и тревожить разноцветные цветы, когда Кирилл уже схватил Машу за руку и выпрыгнул из кабины.

Атакующий со всех сторон ветер трепал волосы и сносил в сторону. Парочка незамедлительно направилась к краю горной вершины. Оттуда открывалась вниз пропасть вплоть до разбивающихся о каменные препятствия агрессивных волн. По правую руку располагались протоптанные тропинки, ведущие к пляжу. Внимательно прислушиваясь, можно было распознать в общем шуме гул магистрали, но в основном окружающее пространство разрывал грохот океанского неистовства. Винты затихли, и рядом с ребятами очутился Молдован.

— Добро пожаловать на Тихий океан! — в его голосе чувствовалась радость за ребят. Глубокие глаза сияли и с искренней добротой смотрели на юных странников.

— Даже не верится, что весь пройденный путь был ради него, — посмеялся Кирилл, разглядывая детали беспокойной стихии.

— Я думаю, он стоит того, — убежденно кивнул головой мудрец. Его беспечный лик все так же вселял всеобъемлющую гармонию.

Он протянул руку, в которой