— Что это? — прошипел Раласис.

— Это не имеет смысла.

— Что не имеет смысла?

— Магия. Такое ощущение, что она исходит от городских стен. — Тиннстра не видела ничего подобного с…

— Почему нас это волнует? — спросил Раласис. — Стены не могут причинить нам вреда.

— Милостивые боги. — Тиннстру затошнило. Она вспомнила, где видела подобные стены, подобную магию. В Лейсо, вокруг королевского дворца. Тогда они повлияли на Зорику, отняли у нее всю силу. Они втроем едва выжили после падения.

Раласис потянул ее за рукав:

— Нам нужно продолжать двигаться.

Тиннстра, спотыкаясь, двинулась вперед, заставляя ноги работать:

— Зорика не сможет разрушить стены. Она даже не сможет перелететь через них.

— Почему?

— Черепа, должно быть, нанесли на стены те же руны, которые вырезаны на стене вокруг королевского дворца в Лейсо. Когда Зорика пролетела над этой стеной, ее силы мгновенно исчезли.

— И они планируют сделать то же самое здесь?

— Очевидно.

— Почему на тебя это не подействовало?

— Ворота были открыты, что разъединило руны.

— А теперь они закрыты?

— Мы внутри барьера и вне его влияния. У меня все еще есть мои силы. — Тиннстра оглядел город, глядя на свет Избранных. — К сожалению, у эгрилов они тоже есть.

— Что нам делать? Разве мы не должны предупредить остальных?

— Мы придерживаемся плана. Зорике и Аасгоду придется найти свой собственный способ справиться с этим. — Тиннстре было больно это говорить, но она не видела другого пути, кроме того, по которому она сейчас шла. Победа зависела от того, убьет ли она Рааку. Если ей это удастся, они победят в Секановари.

Комендантский час настал несколько часов назад, и в городе было тихо, как в могиле. Несмотря на это, Тиннстре было неприятно видеть повсюду закрытые ставнями окна и запертые двери, за которыми прятались джиане, надеясь дожить до рассвета. Она помнила, каково это — жить в страхе перед любым шумом, любым признаком того, что Черепа пришли за ней. Было слишком легко представить, что чувствовали люди внутри зданий, когда они слышали стук копыт лошади Раласиса по булыжной мостовой. А если бы они выглянули и увидели двух Избранных? Они бы взмолились всем Богам, чтобы в их дверь не постучали.

Город был нашпигован магией. Избранные рассредоточились по всему Айсаиру, без сомнения, ожидая появления Зорики. Еще одно испытание, которое предстояло преодолеть ее дочери. Вот почему мы тренируемся. Это никогда не будет легким.

По крайней мере, никто из Избранных не пришел встретить Раласиса и Тиннстру. Группа Черепов заметила их приближение и вытянулась по стойке смирно, отдав честь, когда они проходили мимо. Их пропускали через контрольно-пропускные пункты без вопросов, и дважды, когда они действительно натыкались на Избранных, кивка в знак признательности было более чем достаточно, чтобы их пропустили.

Никто не задавал вопросов людям в форме Избранных. Никто не препятствовал им идти туда, куда они хотели. Теперь они были в самом сердце Айсаира, и враг даже не подозревал об их присутствии.

Тиннстра позволила себе едва заметную улыбку. Это сработает.

Они вышли на Гранд-авеню, дорогу, которая вела прямо к королевскому дворцу. По ней могла бы пройти целая армия. В детстве она была свидетельницей того, как Шулка прошли здесь парадом в честь короля Роксана Мудрого. То, что казалось таким замечательным зрелищем тогда, теперь казалось таким бессмысленным.

Как только они добрались до дворца, ворота открылись без вопросов. Череп подбежал, чтобы отвести лошадь из Раласиса в конюшню, и так же легко они поднялись по ступенькам и вошли во дворец.

Если в городе было темно и пустынно, то во дворце кипела жизнь. Повсюду сновали Черепа, администраторы, Избранные и эгрилы в форме полудюжины оттенков. Лица, которые могла разглядеть Тиннстра, были напряжены от сосредоточенности. Разговоры шепотом наполняли воздух, но мало способствовали рассеянию ощутимого напряжения. Зорика заставила их встрепенуться.

После вторжения эгрилы занялись интерьером. В соответствии с традициями Черепов, они убрали портреты давно умерших королей и королев, дорогие ковры, приставные столики и вазы — всю роскошь, которую так любили джиане и презирали эгрилы.

Вместо этого они заполнили пространство своими флагами и статуями, изображавшими Кейджа, Рааку и немногих других. Свечи горели в люстрах и канделябрах от одного конца большого вестибюля до другого, но они мало что могли сделать, чтобы рассеять мрак, царивший в углах здания. И все же, несмотря на все это, великолепие дворца было невозможно скрыть. В конце концов, он был создан магией, и его построил настоящий художник. Ее путешествие в прошлое дало ей небольшое представление о том, какой должна была быть жизнь с такой мощью, но она не встретила никого, способного воздвигнуть такое здание из земли.

Убедившись, что поблизости нет никого, кто мог бы подслушать, Тиннстра подошла ближе к Раласису:

— Тонин находятся в подвале, за камерами. Мы спустимся по главной лестнице.

Мейгорец слизнул капельки пота с верхней губы и кивнул:

— Веди.

Ей помогало то, что она знала, куда идет. Она провела во дворце год, пока там служил ее отец. В то время ей было всего семь лет, но путь по коридорам замка вспоминался ей как полузабытый сон. Счастливые дни — по крайней мере, такими они казались сейчас. В то время она, без сомнения, жаловалась на многое. Но не на что-то важное. Милостивые Боги, если бы она тогда знала, что ей предстоит пережить в будущем, она бы улыбалась гораздо чаще, пока могла.

Теперь она шла по коридорам, где когда-то гордо стояли Шулка, предлагая защиту королевской семье. Теперь она проходила мимо Черепов, марающих собой залы.

Пока они шли по замку, Тиннстра также ощущала присутствие пользователей магии. Избранные — настоящие Избранные — были разбросаны по всему дворцу. Дюжина, по меньшей мере, их энергия пульсировала красным. Однако рядом с ней никого не было, и она бы предпочла, чтобы так оно и оставалось. Ауры Тонин были слишком слабы, чтобы их можно было различить, поскольку они были скрыты в глубинах дворца, но, в конце концов, она их нашла и сосредоточилась на их бледном мерцании.

Лестницы сами по себе были невероятными, они образовывали хребет дворца, соединяя разные уровни и башни друг с другом, и тянулись все выше и выше, насколько мог видеть ее глаз.

Она спускалась по лестнице, пока не увидела переход,