Ты не слышал, как я чихал, пока ты там по лесной свежести прогуливался. Наверное… — он ещё раз почесал нос — тот, казалось, чесался уже просто по-привычке. — Наверное в тех досках хранился запас пыли для какой-нибудь очень маленькой страны. Ватикана или… Кстати, у меня вопрос, — он снял нагревающиеся консервы и подал банку с супом Мальчику, — я видел, как тебя воротит от мяса — даже в Ирене, несмотря на качество приготовления, ты ел его как-то с неохотой — чем ты питался, пока жил в своих четырёх стенах?

— Тоже мясом.

— Оттого и воротит? — он, используя найденную ложку, отчерпывал блюдо. — Странно. А что конкретно так не понравилось? Курятина, говядина, оленина или?..

— Мясо, — вновь коротко ответил собеседник, быстро отпив. — Всё. Смотреть на него не могу. Так что просто мясо.

Охотник пожал плечами и, быстро доев свою порцию, расположился на диване в гостиной. Пацан же занял то кресло, на котором недавно сидел его попутчик — оно оказалось раскладываемым.

— И снова маленький диван? — улыбнулся Айви, смотря на Уилла.

— И снова маленький диван. Я уже как-то ужился в мире до-метра-восьмидесяти-пяти — смирился.

— Но лодыжками — ты всё ещё бунтарь, — парень указал кивком на ноги охотника, свисающие с дивана.

— Ха. А неплохо, неплохо… Завтра нужно будет пополнить запас воды у небольшого озерца к северо-западу отсюда — здесь как раз можно будет прокипятить её. А ещё я нашёл ножницы — в кой-то веки можно будет себе «виски подровнять»… Подстричься, — засыпал он всего с одной мыслью: «А ведь до Джонсборо меньше часа езды…».

На следующий день большая стая, проходившая мимо, заблокировала шоссе с самого утра и, судя по скорости их ходьбы и численности, не собиралась освобождать его ещё минимум несколько часов. Решив воспользоваться удачным стечением обстоятельств, путники пошли к озеру и, набрав достаточно много воды, прокипятили её, использовав оставшиеся дрова. Уильям занимал тишину тем, что объяснял разницу между стоячей пресной водой, солёной и проточной.

Следующим пунктом была стрижка: наёмник стригся так же, как и всегда — длину оставлял до нижней челюсти, местами состригая непослушные пряди — всё для того, чтобы, при надобности, можно было завязать небольшой хвост на затылке, бороду же ровнял совсем немного — ходить бритым он, парадоксально, не любил; для Мальчика тот процесс оказался труднее — он очень долго рассматривал свои длинные чёрные локоны, перекидывая их из стороны в сторону, но, в итоге, состриг их все — оставил совсем немного, сантиметров шесть, так что дуги превратились в торчащие, почти острые пики.

— Как тебе? — Айви струсил стриженные волосы с головы и выровнялся.

— Лучше, в каком-то смысле — выглядишь теперь на свой возраст. До этого тебе было… хрен его… лет четырнадцать? Большие глаза, длинная причёска, удивлённый и немного растерянный взгляд — очень детское лицо. В любом случае, с возрастом это…

— А как мне… Как мне этими ножницами? — Парень елозил лезвиями по щекам и подбородку, пытаясь состричь редкие темные волосы.

— Ха-ха-ха-ха. Никак — используй нож: возьми немного воды, намочи лицо, подставь лезвия под углом в пятнадцать градусов и…

— Каким углом?

— Как «Каким»?.. А… А, ну да… Смотри, — он достал нож и перевернул его лезвием вверх, — это ноль. Каждый градус — это миллиметр поворота. То есть пятнадцать градусов это, — он тут же правильно развернул лезвие, — примерно полтора сантиметра поворота. Подставь к щеке и сделай так же. Только не порежься, — разумеется, он порезался — больше всего проблем было с нижней челюстью, у перехода к шее.

До следующего тайника по картам было три с половиной часа пути. То снова был небольшой домишко на границе штатов в Эвансвилле — между Сен-Луисом, Иллинойс; Луисвиллом, Индиана; и Кастл, Кентукки. Если первые два были заброшены и являлись исключительно местами для поиска нужных ресурсов, то последний был важной торговой точкой — бывшей резиденцией Единства. Однако он был не единственным препятствием — река Огайо, большая и полноводная, осаженная переправами, также стояла на пути — приходилось ехать по её границам в поисках разрушенной, заброшенной, пустой или дружелюбной точки для пересечения, однако на каждой их отказывались пропускать люди Единства, требуя либо принадлежности к их касте, либо очень большую дань. И только у Уобаша — маленькой речушки, впадающей в Огайо, всё оказалось проще — люди были заняты восстановлением моста из руин, так что запретить проехать было просто некому.

— Слушай, Пацан, — сказал охотник, перед наполовину разваленным мостом, — если твоя метка как-то связана с Единством, или они ищут тебя — сами или вместе с кем-то — самое время сказать.

— Никто меня не ищет.

— Я не шутки тут с тобой шучу, — старик развернул мальчика к себе и взглянул в тому в бездонные серые глаза. — Если они посчитают меня или тебя подозрительным или хоть немного важным — один из нас умрёт, а жизнь второго станет хуже, чем смерть.

— Я понял! — тот оттолкнул руку Уильяма. — Сказал же: не ищут они меня — поехали.

«Надеюсь, меня тоже, — пронеслось у водителя в голове. — Хотя, с чего бы им? Братьев же отправили. Но всё равно — рискованный ход».

— Они такие одинаковые, если не присматриваться… Ну — эти… Группы людей. Объединения? Как это сказать? Единство, Золото — они одинаковые, если о них ничего не знать — стоят себе на местах, копошатся, ограждаясь. Делают всё, что…

— Что и любые нормальные люди? — Уильям по сигналу одного из людей медленно и осторожно поехал по мосту. — Да. Большинство из группировок преследуют одну и ту же цель — расширить влияние. Но различаются как методы, так и цели. По крайней мере, для простых рядовых, как эти, — он кивнул на мужчин и женщин, варящих балки. — К примеру: Единство и Эволюция.

И Уильям «Из Джонсборо» Хантер, бывший пилигрим, начал рассказывать о двух организациях, больше всего повлиявших на его жизнь, пока Айви наблюдал за реконструкцией моста. Он был в чём-то прав в своём убеждении — внешне все люди были одинаковые — грязные, уставшие, старающиеся прожить ещё один день. Но, как гласило правило: если живёшь в картине — будь добр присматриваться к деталям.

— Первые — самые лояльные к новоприбывшим из всех, кого я