– Мне жаль. Я знаю, каково это – столько лет жить без своей дочери, и я никогда не хотела, чтобы это проклятие затронуло тебя.

Глаза тети Ровены и Мэйси наполняются слезами, но они ничего не говорят. Они только отводят взгляды, и я их не виню. Ведь то, что сделала с ними Карга, поистине недостойно.

Карга поворачивается ко мне. И говорит:

– Ты так похожа на твою бабушку.

Ничего себе. Это однозначно не то, что я ожидала услышать от нее. Я даже не уверена, что это можно расценивать как комплимент – ведь Кровопускательница как-никак продержала ее на этом острове тысячу лет.

Но тут она улыбается и продолжает:

– Я вижу, что ты наконец начинаешь обретать качества божества, но тебе предстоит еще долгий путь. – Она показывает на Иззи. – Однако превратить ее ножи в цветы – это было впечатляюще.

Мои брови взлетают вверх.

– Это сделала не я. – Я показываю налево. – Это был Реми.

– Э-э, ma chère, – растягивая слова, отвечает Реми. – Извини, но я бы скорее предпочел, чтобы она всадила мне нож в сердце, чем злить ее, проделывая такой трюк, и получить еще один удар ногой по яйцам. – Все наши парни заметно содрогаются. Похоже, им тоже знакома эта боль.

– Но… как? – удивляюсь я. Да, конечно, я тогда поднесла руку к моей зеленой нити, но ведь я не касалась ее.

Карга насмешливо смотрит на меня.

– Разве Кассия не говорила тебе, что это магия хаоса породила Мать Природу? А ты часть этой магии, как, разумеется, и она сама.

– Мать Природу? – изумленно повторяю я, потому что это жесть, это просто жесть. Я перевожу взгляд на Хадсона, чтобы посмотреть, как к этому относится он, но он, похоже, так же озадачен, как и я сама.

– Нам пора уходить, – говорит Джексон, выступив вперед. – Так вы дадите Грейс противоядие от яда, который отравляет ее армию, или нет? Мой отец собирается сделать свой ход завтра, и я бы хотел утереть нос этому ублюдку до того, как он станет богом.

– Верно! – соглашается Хадсон.

– Он им не станет, – изрекает Реми, и его глаза словно вихрятся.

– Точно? – спрашиваю я Каргу.

– Не все ли равно? – отвечает она, и от ее кажущейся беззащитности не остается и следа. Она вздергивает подбородок и выпрямляется во весь рост. – У меня нет противоядия, но будь оно у меня, я бы его тебе не дала. Я хочу, чтобы Сайрус стал фальшивым богом. Только так я смогу отомстить ему за то, что он отнял у меня мою дочь, и дать ему почувствовать на себе гнев настоящей богини.

Что ж… пожалуй, это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала.

– Вы знаете, сколько могущественных женщин хотят отомстить Сайрусу? Черт побери, да одна Далила с удовольствием помогла бы вам отхватить его яйца ржавой ложкой, притом уже сегодня. – Я качаю головой. – Если все, кто ненавидит этого говнюка, объединятся, то мы сможем низложить…

Карга перебивает меня.

– Я ни за что не объединюсь с ней. Чтобы осуществить мою месть, мне не нужен никто. Я Богиня порядка, и я заставлю этого вампира сожалеть о том, что он предал меня, пока в небе светит солнце.

С каждым произносимым ею словом ее голос креп, и теперь ее волосы развеваются вокруг лица, разноцветные пряди сверкают в свете луны, создавая тысячи призм, таких ярких, что они озаряют весь остров. Ее глаза горят ослепительной пугающей голубизной, и, когда она раскидывает руки, каждое растение и дерево на маленьком острове начинают увядать и гнить, кора и листья обращаются в прах, который уносится прочь, каждый камень рассыпается в песок, и вот уже вокруг нас раскинулся абсолютно пустынный пляж длиной больше мили.

После этой маленькой демонстрации она опускает руки, и ее глаза обретают свой обычный голубой цвет, волосы падают на плечи, как будто ветер, развевавший их минуту назад, был всего лишь навью.

Глаза Иззи округляются, она уставляется на свою мать, изумленная тем, что та сотворила одной только силой мысли. Реми пристально смотрит на Иззи, а Колдер на Реми. Все остальные тоже явно ошеломлены.

Почти все. Хадсон, похоже, ничуть не впечатлен. Он пожимает плечами.

– Это было классно. Ну что ж, наслаждайтесь вашей островной тенью… – Флинт хихикает, потому что да, она только что обратила все деревья на острове в прах. – А нам с Грейс нужно спасти Армию горгулий и поставить моего папашу на колени. – Он поворачивается к Реми и машет рукой. – Реми, ты не против?

Лицо Реми расплывается в улыбке.

– О, разумеется. – Он машет рукой, и в воздухе тут же образуются два овала.

– Какой из этих порталов ведет ко Двору вампиров? – спрашивает Иззи.

– Тот, что справа. – Реми поднимает бровь. – Неужели ты так спешишь?

Она не отвечает, только показывает средний палец и ему, и всем нам и направляется к порталу.

Мы тоже спешим – и еще как. Но мне все равно не хочется вот так отпускать Иззи, особенно теперь, когда я только что чувствовала такую глубокую связь со всем и всеми. А я никогда еще не видела, чтобы кто-то был так отчужден ото всех, как Иззи – если не считать братьев Вега.

Наверное, именно поэтому я встаю перед порталом, преградив ей путь, хотя и знаю по опыту, что она не оценит мой жест.

– Уберись с дороги, – огрызается она.

– Тебе необязательно это делать, – говорю я. – Ты не обязана возвращаться к нему и той грязной работе, которую он заставляет тебя делать.

– Ты ничего не знаешь о моей жизни, – огрызается она, пытаясь оттолкнуть меня, но я не схожу с места.

Иногда полезно уметь превращаться в тысячефунтовую статую – и полезно уметь превращаться в нее частично, чтобы никто не мог сдвинуть меня, если я этого не хочу.

– Ты права, я ничего о ней не знаю. Но там у тебя нет ничего, кроме отца, который приходится тебе отцом лишь номинально. Здесь же у тебя есть семья, если ты захочешь ее обрести. Два брата, мать… к-кузина. – На последнем слове я немного запинаюсь, но это не отменяет правдивости моих слов. – И не только мы, – продолжаю я, обводя взглядом Мэйси, Флинта, Реми, Дауда, Мекая, Колдер и Иден. – Семья – это не всегда только кровные узы. Видит бог, Сайрус причинил всем нам чертовски много зла. Так не кажется ли тебе, что Вегам пора возвратить себе