Но что-то было не так. Я ощущала что-то странное и инородное. Энергетика словно изменилась и была не совсем мне знакома. Темнее и холоднее. И она меня отталкивала и пугала так, что временами мне хотелось отстраниться и убежать, словно я чувствовала угрозу, но не могла понять, что происходит.

Опустив руку Маркусу на бок, я провела пальцами по месту, где была рана, и ничего там не найдя и в этот раз, вздохнула с облегчением. Он крепко прижал меня к себе, но я испустила стон и скривилась. Он тут же ослабил объятия.

— Тебе всё ещё больно, — с нотками грусти в голосе заключил Маркус, виновато отстраняясь и внимательно рассматривая меня.

Он него веяло чем-то незнакомым, а глаза изменились. Алую радужку, мерцающую в тени, окружала чернота. И снова мне на секунду стало страшно, будто это был не он, но чернота быстро рассеялась.

— Переживу как-нибудь, — улыбнулась я, не желая думать больше ни о чём другом, я резко притянула вампира к себе и поцеловала.

Мы ещё долго валялись в кровати, но когда я попыталась сесть, то свесила ноги и почти наступила на груду какой-то грязи, с трудом распознав в ней свою одежду. С минуту я тупо смотрела на неё, а внутри закрались сомнения.

— Скажи мне, что он окончательно умер.

— Умер.

Тогда почему мне всё ещё страшно? Будто ничего не закончилось, и мы в опасности. Я всё ещё не верила, хотя это произошло на моих глазах. Скосившись на валяющийся на полу меч, я припомнила разницу между видением и реальностью.

— Что произошло на болотах? Деймор умер как-то странно, а сейчас я ощущаю тебя… по-другому, — я посмотрела на Маркуса, сама не зная от чего вздрогнув, и добавила, — и глаза у тебя будто немного изменились.

Вампир опёрся на подоконник напротив меня, скрестив на груди руки, и от него повеяло гнетущей тоской.

— Когда мы упали, я пытался найти тебя, но не смог. Сначала со всех сторон полезли сторонники Деймора, а потом я перестал чувствовать, где ты.

Вампир помолчал.

— Я думал, что ты умерла, — тихо добавил он.

Меня окатило волной такой глухой боли, ещё не пережитой и не отпущенной, что я откинула одеяло, подошла и обняла его, стараясь успокоить, но на самом деле ощущала что-то похожее и сама. Я подняла голову и уткнулась подбородком ему в грудь, смотря в глаза.

— А я видела, как тебя убили, и умерла следом сама.

Мой рассказ занял много времени. Описывая, как я перепрыгивала через болота и сжигала чужие дома, я сама не верила, что это произошло на самом деле, будто было не со мной. Если бы я так и сидела привязанная в том доме и жалела себя, то там бы и умерла, и из-за меня погиб бы и Маркус. Но убитых мной ведьм и вампиром мне жалко не было. Они хотели разрушить мою жизнь и поплатились за это.

Рассказ о видении дался сложнее всего. Каждое предложение приходилось выдавливать из себя через силу. Голос то и дело пропадал, а потом я просто замолчала, не в силах говорить дальше. Вытирая без конца катящиеся слёзы, я долго не могла успокоиться, будто душой застряла в том видении. Я знала, что оно будет ещё долго являться мне в кошмарах и приносить глухую боль. Маркус всё чувствовал и успокаивал меня, но я не могла так быстро прийти в себя и прекратить вспоминать. Он просто не знал, как это было ужасно.

Некоторое время мы просто стояли обнимались, слушая, как дождь стучит по подоконнику, и страх постепенно отступал перед теплом горящих искорок связи, а нервы успокаивались, правда когда в голове чуть прояснились, в ней появились тревожные вопросы.

— Деймор говорил правду? — тихо сказала я.

— Отчасти, — Маркус протяжно вздохнул и, поймав мой вопросительный взгляд, нехотя продолжил, — я ведь правда хотел убить тебя на площади. Оттащить подальше от глаз в какой-нибудь переулок и прикончить. Я уже говорил, что замешкался, но не понял, почему… это никогда не было проблемой. Может, меня действительно остановила воля Бога, не знаю. Я не придал этому значения, пока не стало поздно.

— Поздно… ты жалеешь? — почти прошептала я, пытаясь скрыть дрожащий от обиды голос.

Я всегда сомневалась в себе, а теперь он сказал это сам, подтвердив опасения.

— Жалел, — поднял он моё лицо и убрал с глаз волосы, погладив по щеке, — пока ты не умерла. Это заставило расставить приоритеты правильно.

Я печально улыбнулась, хотя вроде бы и ощущала, что это правда. Слова Деймора слишком глубоко посеяли сомнение, а если они оказывались правдой, получалось, что всё чувство ко мне просто искусственное? Повелитель захотел и сделал, а на самом деле я никогда не была бы ему нужна? И моя любовь тоже не существует, мне просто кажется?

— Так что с мечом? Что произошло на поляне? В тебя через меч будто хлынула энергия, — перевела я тему, пытаясь не разреветься снова, на этот раз от пожирающей изнутри обиды.

Маркус крайне неохотно про него заговорил, и у меня закрались подозрения, что он что-то скрывал.

— Артефакт не просто пробивает защиту, он высасывает силу из жертвы и передаёт её убийце. Именно для этого я и искал его.

Я опять ощутила что-то странное, едва уловимое. Словно это был не он. А что, если передо мной тот, чья сила перетекла через меч? Я ощущала, что это не так, но сознание противилось. Выбравшись из его рук, я отступила на несколько шагов и нахмурилась.

— А почему ты не хотел говорить?

Он шагнул ко мне, но я попятилась в сторону двери.

— Я чувствую, что ты боишься меня, хотя ещё не до конца понимаешь, что ощущаешь. — Маркус чуть склонил голову на бок, но почему-то нервничал. — Я понял это сразу, как ты очнулась. Чем больше разница между силами вампиров, тем острее они ощущают страх перед более сильным. Если примерно прикинуть, чтобы обладать подобными силами, мне нужно было бы дожить тысяч до трёх.

Мне стало не по себе. А если сила изменила его сильнее? И во мне говорит мой дар, предостерегая? Что, если Офелия оказалась права в своем страхе? Я машинально дёрнулась к двери, но Маркус схватил меня и прижал к себе стальной хваткой. Я вскрикнула, но тут же замолчала и сжалась, опасаясь сделать что-то не так.

— Не бойся меня, милая. Это просто инстинкт, ты привыкнешь.

— Тогда почему ты меня так сжал? —