— Когда все закончится, я его прикончу, — пообещал Мардред и, оперевшись на палку-костыль, поплелся к городу в долине.

Остин, Арианна и хэллай тронулись следом.

* * *

В Эйр-Шире царило оживление.

Широкие улицы, облицованные белым камнем, напоминали плетенье рукодельницы, присыпанное драгоценными камнями. По обочинам светили узорные фонари на кованых ножках, и под каждым толпилось два-три белых гоблина, что вели возбужденные беседы на местном наречии.

Этот народ отличался от черных и зеленых собратьев, как небо отличалось от земли (потому-то те их люто ненавидели). Белые гоблины слыли мирными мастерами, трудолюбивыми фермерами, а еще непревзойденными хозяйственниками и счетоводами (правда, не всегда честными). Неспроста в Эйр-Шире на каждом углу располагались Денежные Дома да Лавки-Хранилища, где зажиточные торговцы и промышленники (и, конечно, мошенники сколотившие состояние неправедным путем) хранили свои сбережения под защитой надежных заклятий-оберегов.

Со стороны площади, окольцованной сразу четырьмя Денежными Домами, послышался возбужденный спор. Говорили на всеобщем. Габриэл мотнул головой в ту сторону и свернул в тенистый проулок. Через двадцать шагов эльфы разобрали сильные гоблинские голоса, отраженные от каменных стен.

— Когда, говоришь, они отчалили? — Приятным тембром спросил первый.

— На третью ночь после новолуния. Взлетели птицами и отправились на запад.

— Обманщик и подлый лгун! — Протестовал третий, с более резким и картавящим слогом. — Ко'абли не ходят по небесам! Их стихия — 'еки и мо'я!

— Я гостил у тетки в Мидл-Шире и сам видел, как на вечерней заре десять блестящих ладей вознеслись в облака! — Обиделся рассказчик. — Слыхал, их заклял колдун из темных эльфов. Вроде по имени Звездочет или как-то так.

— В'ешь! Все ты в'ешь! — Не верил картавый. — Вот поколочу тебя, будешь знать, как ду'ить мозги!

Арианна и Остин обменялись взглядами. Габриэл нахмурился. Неужели белые гоблины спорят о воздушном флоте Его Величества Брегона…

— Посторонись! — Взревела глотка погонщика.

Из-за угла вынырнул экипаж, запряженный тройкой пятнистых пейнтхорсов [порода лошадей]. Прогрохотав по площади и обдав спорщиков фунтом дорожной пыли, он свернул за памятник основателю Эйр-Шира и растаял в белом свете уличного освещения.

— Посторонись! — Долетел новый взрыв погонщичьего рева из соседнего переулка.

— Сду'ел? — Завопил картавый, мигом забыв о споре с товарищем. — Ну, п'ойдоха, попадись мне!

— Идемте, — темный эльф уже исчез за поворотом.

На окраине Эйр-Шира было спокойней. Из окон домов, стиснутых узорными заборчиками, лился свет. Пахло печеным мясом и пшеничным хлебом. Вокруг — ни души, только отзвуки песен, лай собак и шелест июньских цветов в огородных наделах. Через сотню шагов «улыбнулся» двухэтажный гостиный дом «Волшебный Цветок».

Дверь хлопнула и на крыльцо «Цветка» вывалился гном с торчащими пиками усов. Кудрявая борода, рассыпанная по груди, забавно качалась, пока он топал по ступеням железными сапогами и орал на всеобщем:

— Клянусь секирой, больше никогда не доверюсь счетоводам из Эйр-Шира! Вложить триста фунтов драгоценных алмазов и за сто лет получить полпроцента прибыли? Жулики! Ворье!

Спрыгнув на каменную дорогу, гном затопал, как на параде. Левой рукой он потрясал в пустоту, правой тащил за собой внушительный кожаный саквояж с нашивкой в виде двух перехлестнутых молотов, венчанных шлемом-короной в звездах.

— А, ну с дороги, эльфьи морды! — Карлик бесцеремонно толкнул Габриэла и Остина широкими плечами.

— Аскья-лад, — хрипнул Мардред и сплюнул. — Хорошо не аскья-уд.

Кого ни спроси, ответили б сразу — гномы Аскья-Ладо никогда не отличались учтивостью и слыли жуткими грубиянами, однако до собратьев из Аскья-Удо им было далеко. При виде черных гномов аскья-удов другие народы бросались в рассыпную. К счастью, в последние века на поверхности они не появлялись. Кто-то шептал, забияки открыли золотую жилу в недрах Сапфировых гор и который год копают, роют, бурят, пополняя и без того переполненные сокровищницы короля Брейга Острый Топор, кто-то, напротив, уверял — их давно прибрало пламя преисподней и подгорного народа давно нет в живых.

— Клянусь секирой, ноги моей больше не будет в этом треклятом городишке… — орал силуэт, удалявшийся в звездную ночь.

Остин поморщился и оправил наряд.

В чем-то светлые и темные эльфы все-таки имели точки соприкосновения — и те и другие не переносили ворчливых и вечно недовольных карликов-землекопов, грызущих недра в поисках несметных сокровищ. И не важно, откуда те были роддом.

… Заприметив посетителей, белый гоблин-управляющий опустил перо в чернильницу и расплылся в улыбке. В троих он узнал эльфов, ибо они лучились юностью и красотой (и не важно, что один из них темный), в последнем — вонючего и безобразного огра. Кто только не переступал порог его собственного двора за последние двадцать пять лет и, как это часто бывало, не все визитеры приходились ему по душе. К примеру, этот огр.

— Что желают почтенные господа и леди? — Стараясь не глядеть на Мардреда, учтиво спросил он.

— Три комнаты, — ответил Габриэл. На стойку упал золотой пейс.

— Разумеется, — кивнул тот и открыл книгу регистрации. — Ваши имена, почтенные?

На перламутровую страницу в аккуратных вязях, легла еще одна монета. Глаза управляющего вспыхнули, как факелы.

— Они не нужны, — сурово распорядился темный эльф.

Белый гоблин шумно захлопнул книгу с золотом:

— Желание гостя — закон.

Он снял со стены три железных ключа в форме птичьих клювов и протянул посетителям.

— Комнаты семь, восемь и девять. — И выпытал: — В Эйр-Шир по делам или проездом?

Темный воин забрал ключи.

— По делам.

— Надумали открыть вклад или пополнить вложение, угадал? — Закивал гоблин, — понимаю. Дам совет. Не связывайтесь с Денежным Домом Крута Кривохвоста. Он известный плут. Возьмет ваши пейсы под пятьдесят процентов годовых, а сам припишет вам сто штрафов и в итоге оставит с одним, двумя процентами прибыли, а то и вовсе оберет, как несчастного мастера Глуинда Лежебоку или лорда Пэтра из Элейска. Последним он обокрал почтенного гнома, с которым вы столкнулись в дверях. У, как он кричал, как возмущался…

— Мы слышали, — бросил Габриэл и развернулся к лестнице, улетавший наверх белым полотном, но вдруг повременил и задал вопрос: — О каких парящих кораблях толкуют жители?

— А-а, — управляющий почесал на затылке проплешину. — Это — ерунда. Слухи, господин.

— Подробней.

Гоблин повертел головой и, не заметив посторонних, перегнулся через стойку: