нанят менее трех недель назад. Все были горды тем, что работают в «Феррари», но прежде всего – что работают на Феррари, потому что, как сказал один из них журналистам, оставшимся снаружи, «когда ты работаешь на него, усталость смешивается со страстью, и ты уже не можешь отличить одно от другого».

Идея была его.

Как и каждый год, в январе Франко Гоцци спросил его от лица ближайших сотрудников, что бы он хотел получить в подарок на день рождения. В прошлом он всегда отвечал, что не хочет ничего. И вообще, если они действительно хотят сделать ему подарок, они могли бы просто не напоминать ему, что он станет еще на год старше. Но в этом году он сказал Гоцци, что, да, у него действительно есть одно пожелание: в этот, последний раз он хотел бы увидеть всех своих сотрудников вместе.

Большинство молодых никогда не видели его лично. За последние пять лет его посещения предприятия были, как правило, ограничены спортивным подразделением. С 1983 года его мир находился на другой стороне дороги и состоял из гоночного отдела и трассы «Фьорано». Даже в ресторан «Жеребец» он приходил все реже. «Как-то это будет – встретиться со своими стариками?» – спрашивал он Гоцци, когда вышел из офиса, чтобы пересечь дорогу и войти на фабрику в Маранелло.

Ровно в 13:30, поддерживаемый Дино Тальядзукки и охранником Валентини, Энцо Феррари вошел в большой зал. Шум почти двух тысяч болтавших друг с другом человек внезапно прекратился. Они увидели его – и оглушительные аплодисменты заполнили огромное пространство.

Феррари в своих привычных темных очках медленно приблизился к почетному столу. Он занял то место, откуда все могли его видеть и откуда он одним взглядом мог охватить все помещение. Приглашенные уселись на пластиковые стулья, его же усадили в удобное белое кожаное кресло. Он был одет в клетчатый пиджак разных оттенков бежевого цвета, белую рубашку и классический, синий с золотым галстук.

Справа от него сел сын Пьеро, слева – генеральный директор Джованни Баттиста Рацелли. Перед ним был Франко Гоцци, который обладал даром успокаивать его, как никто в мире. Еще два гостя за его столом – спортивный директор Марко Пиччинини и верный Делла Каза, который всегда был с ним – некоторое время назад он ушел из «Феррари», и сегодня был единственным приглашенным вопреки правилу. Энцо почти не касался еды – тортеллини, roast-beef и дзампоне – и ограничился небольшой беседой со своими двумя соседями по месту. Мощные лампы не только освещали, но и согревали помещение, фоном звучала музыка небольшого оркестра, и он быстро устал. Как и предполагалось, обед продлился всего пятьдесят минут.

По сигналу Гоцци официанты вошли в комнату с большим тортом, украшенным гербом «Феррари», сделанным из шоколада, в виде щита с изображением Гарцующего жеребца. На торте была одна свеча – конечно же, красная, – поставленная посередине. Огромный зал снова погрузился в тишину. Те, кто сидел внизу, встали, чтобы лучше видеть.

Энцо собрал в себе все силы и задул свечу. Сотрудники искренне аплодировали стоя. Энцо был тронут этим всеобщим и спонтанным выражением привязанности. Он подал знак Пьеро о том, что хотел бы сказать несколько слов. Гоцци поднес ему микрофон. Энцо даже не попытался встать, но снял с себя темные очки, как будто хотел показать всем своим сотрудникам и сотрудницам, что будет говорить из самой глубины своей души.

Он сказал всего несколько слов. Хотя он говорил в микрофон, в отдаленных уголках помещения его голос был едва слышен. «Спасибо вам за то, что приняли мое приглашение, – прошептал он. – И, главное, спасибо вам за то, что поверили в меня». Сейчас тишина была абсолютной. Это был один из тех редких моментов, когда на глазах людей творилась История. Феррари продолжил: «Хоть я однажды и уйду, но вы, с вашей верностью и нынешними руководителями, продолжите идти дальше». Фактически он прощался. Эти несколько слов были его духовным завещанием. У его сотрудников в глазах были слезы. Да и сам Энцо Феррари не смог их сдержать. Его голос дрогнул от переполнявших его чувств. «“Феррари“ всегда будет непобедимой реальностью», – заключил он.

Близкие друзья, сидевшие за его столом поддержали его в эту эмоциональную минуту. Энцо был взволнован, его губы были плотно сжаты, он старался не расплакаться. Он остался еще на несколько минут, чтобы выслушать тост. Сотни человек стоя пропели: «С днем рождения, Феррари». Он пригубил шампанского за свое и за их здоровье.

Пьеро помог ему встать. Под гром аплодисментов, поддерживаемый Тальядзукки и Валентини, он медленно направился к выходу. Многие из присутствующих понимали, что больше не увидят его.

Феррари в пятницу и субботу отдыхал дома, ожидая новостей из больницы, но они пришли лишь в воскресенье. В 7:30 утра его любимая внучка Антонелла родила мальчика весом в три с половиной килограмма. Прадедушка был слишком слаб, чтобы навестить их, как он хотел, но вечером Пьеро сделал ему приятный сюрприз – принес фотографии младенца.

В этот вечер он отметил рождение правнука в ежедневнике. «Энцо!» – написал он, выразив свою радость с помощью редкого для него восклицательного знака. «Никогда бы не подумал, что стану прадедом. Антонелла сделала хороший выбор, назвав мальчика так, потому что это короткое имя», – прокомментировал он с излишней скромностью или, скорее всего, с некоторым смущением, поняв, что внучка хотела уважить его, назвав своего сына его именем.

В среду Антонелла и ее муж Джакомо Маттьоли привезли маленького Энцо познакомиться со знаменитым прадедом в его квартиру на площади Гарибальди. Великий Старик не мог скрыть своего счастья. Когда Массимо пришел, чтобы побрить его – журналисты покинули Модену несколько дней назад, но Энцо был слишком слаб, чтобы выйти – он был в отличном настроении и нетерпеливо ждал завершения утреннего ритуала, чтобы встретить новорожденного. Он повторил Массимо то, что написал в дневнике: имя Энцо – хороший выбор, потому что короткое.

Когда младенец прибыл, Энцо настоял на том, чтобы выйти на порог дома. Несмотря на слабые ноги, он желал, как того требует традиция, встретить его у порога и лично проводить его внутрь.

Официальные празднования 90-летия Энцо Феррари закончились в четверг, 25 февраля, ровно через неделю после этой знаменательной даты. Утром этого дня Энцо неожиданно появился у одного из своих самых больших почитателей из числа сограждан. О нем он знал уже давно: Модена – небольшой город, и новости распространяются быстро, к тому же оба стриглись у одного парикмахера. И ему рассказали, что идея