Шрифт:
Закладка:
Только один экземпляр этой книги оказался в Государственной публичной библиотеке им. В. И. Ленина, причем в Отделе для служебного пользования. В результате этого книга была почти недоступна не только массовому читателю, но и специалистам. Может быть, это было связано с нагромождением ошибок и нелепостей в книге Т. Ржезача? Нет, оказывается, заказчик остался доволен выполненной работой, и участвовавшие в ней чекисты были даже отмечены наградой (Солженицын А. И. Потёмщики не ищут света // Комсомольская правда. 2003. 23 сентября).
Это наводит на мысль, что донос и книга Т. Ржезача были запущены в обращение или для шантажа А. И. Солженицына, или с целью имитации борьбы с ним, или же для того, чтобы дискредитировать появившиеся слухи о его связях с КГБ и тем самым бросить тень подозрения на любые попытки разобраться в данном вопросе.
Весьма своеобразный характер имела и другая акция КГБ, связанная с дискредитацией А. И. Солженицына, — распространение версии о его связях с ЦРУ. За рубежом она была облечена в форму художественного произведения, вышедшего из-под пера члена ЦК СЕПГ Генри Тюрка и не получившего распространения ни у на Западе, ни у нас (34). В нашей стране нашла отражение в книге Н. Н. Яковлева «ЦРУ против СССР» (35). Причем, несмотря на то, что она имела заказной характер, КГБ не предоставил автору никаких разоблачительных материалов. Поэтому почти все внимание автора было сосредоточено не столько на связях А. И. Солженицына с ЦРУ, сколько на характеристике его личности.
Готовилось еще несколько книг против А. И. Солженицына (36), но они почему-то так и не увидели свет (37).
Сказать, что КГБ ничего не делал в отношении А. И. Солженицына, было бы не совсем точно. Однако, характеризуя эту деятельность советской власти, Александр Исаевич констатирует: «…сколько ни били по мне, только цепи мои разбивали» (38).
Действительно, пишет В. Н. Войнович, «чем круче с ним боролись, тем больше он укреплялся, и мы, жители того времени, с удивлением наблюдали, как государство, которое еще недавно потопило в крови Венгерскую революцию, раздавило танками Пражскую весну, в стычке у острова Даманский проучило китайцев, с ним, одним-единственным человеком, ничего не может сделать» (39).
Что хотел выразить этими словами автор: восхищение, удивление или сомнение? После того, что мы имели возможность увидеть, о восхищении не может быть и речи. Не представляется убедительным и удивление. Остается одно — сомнение. Сомнение в том, что государство не могло ничего поделать с писателем — бунтарем.
Это сомнение представляется совершенно обоснованным. Но в таком случае бездействие государства следует рассматривать не как свидетельство его неосведомленности, не как не показатель растерянности и слабости, не как проявление непрофессионализма, а как отражение особой политики. Если правительство ничего не делало в отношении А. И. Солженицына, чтобы парализовать его деятельность в СССР, значит, так было нужно. А так могло быть нужным только в двух случаях: а) если КГБ был заинтересован в развитии диссидентского движения и А. И. Солженицыну отводилась роль его катализатора или же б) если КГБ, преследуя подобные, а может быть и другие цели, вводил в это движение своего человека.
В первом случае Александр Исаевич мог быть слепым орудием хитрой игры советских спецслужб, во втором — бойцом невидимого фронта.
Отпечатки пальцев
С учетом этого некоторые эпизоды в биографии А. И. Солженицына заслуживают особого внимания.
Вспомним, как осенью 1965 г. он вдруг забрал из редакции «Нового мира» свой роман «В круге первом». Объясняя свой шаг, Александр Исаевич связывает его с арестом Ю. М. Даниэля и А. Д. Синявского. Однако, как мы видели, сделано это было до названных арестов, когда роману ничто не угрожало. Ничто не угрожало ему в сейфе «Нового мира» и после этих арестов. Это значит, что в начале сентября 1965 г. роман понадобился где-то еще. Куда же автор понес его «прятать»? Оказывается, в редакцию газеты «Правда» и на квартиру В. Л. Теуша.
И надо же так случиться, что именно в эти дни вокруг кресла главного редактора «Правда» развернулась ожесточенная борьба. В таких условиях солженицынский роман приобрел в редакции газеты характер мины замедленного действия, а Ю. Ф. Карякин и А. И. Солженицын, сознательно или бессознательно, оказались в роли «минеров». Правда, эта мина не понадобилась. 21 сентября А. М. Румянцев и так был отправлен в отставку.
Более своевременным оказалось появление романа на квартире В. Л. Теуша, куда именно в это время планировался визит КГБ, о чем свидетельствует специальная «Записка» КГБ при СМ СССР и Прокуратуры СССР, направленная ими 20 августа 1965 г. в ЦК КПСС. В ней отмечалось, что с осени 1964 г. «среди некоторых групп творческой интеллигенции и молодежи» стала распространяться анонимная рукопись антисоветского характера, посвященная повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», автором которой был В. Л. Теуш. Далее отмечалось, что В. Л. Теуш проявляет «большую активность по перепечатке, хранению и распространению идейно-порочных произведений писателя СОЛЖЕНИЦЫНА» (1).
Считая «принятие мер по линии КГБ непосредственно в отношении СОЛЖЕНИЦЫНА» «политически неоправданным», так как это «вызовет нежелательную для нас активность антикоммунистических элементов на Западе», авторы записки предлагали завести по факту распространения упомянутой рукописи уголовное дело и с этой целью «произвести допросы ТЕУША и его связей, обыски в местах хранения рукописей ТЕУША и неопубликованных произведений СОЛЖЕНИЦЫНА и другие следственные действия», что «позволит пресечь вредную деятельность ТЕУША и связанных с ним лиц, неизбежно приведет к общественной изоляции СОЛЖЕНИЦЫНА, после чего можно будет решить вопрос о мерах по локализации его идейно-порочного влияния» (2).
И вот в этот самый момент А. И. Солженицын забирает свой роман из редакции «Нового мира», где он мог спокойно лежать и дальше, и относит его на квартиру В. Л. Теуша. Как развивались последующие события, мы знаем. Известно и то, что произведенный у Л. В. Теуша обыск не повлек за «собою судебной или иной ответственности ТЕУША», а также способствовал не «локализации», а, наоборот, усилению «идейно-порочного влияния» А. И. Солженицына.
Еще более странным в этой истории является другой факт.
Как уже отмечалось, в «Теленке» нашли отражение две совершенно разные версии изъятия солженицынского архива: по одной из них, более ранней, «архив» был обнаружен на квартире В. Л. Теуша, что не соответствует действительности, по второй, более поздней, — на квартире И. И. Зильберберга, как было на самом деле.
Почему же, вопреки фактам, А. И. Солженицын первоначально утверждал, что архив был изъят у В. Л. Теуша? Ведь у него не было никакой личной заинтересованности в сокрытии правды от будущих читателей его воспоминаний. Но тогда получается, что первоначальная версия была нужна кому-то другому.
Впервые её обнародовала летом 1968 г. «Литературная газета» в редакционной статье «Идейная борьба. Ответственность
