Шрифт:
Закладка:
«Все произошло крайне спонтанно, — считает Вишня. — Во время записи многое строилось на эмоциях. Когда в студии зазвучали хорошие барабаны, захотелось записать хорошую гитару. О том, что альбом окажется таким удачным, никто из участников и не подозревал».
Любопытно, что самыми пронзительными в «Кто здесь?» получились композиции, на которых Нестеренко играл на гитаре сам, — марш «Я не в силах» и финальный опус «Выжить» с душераздирающим рефреном «Я должен выжить». Нечто подобное — музыкально менее удачное, но с более сильным песенным материалом — сделал спустя пару лет «Наутилус Помпилиус» на альбоме «Чужая земля». На басу там играл Копылов — «Петли Нестерова» к этому моменту уже не существовало.
После выхода «Кто здесь?» Нестеренко сотоварищи провели целый год в туре, оказавшись одной из самых гастролирующих альтернативных рок-команд страны. Они сеяли гитарный смерч в Карпатах и на Камчатке, органично смотрелись на фестивале «Сырок-89», где запомнились мощной «стеной звука», выстроенной при помощи фирменных примочек, одолженных у музыкантов «Телевизора». «В тот момент за счет хорошей аппаратуры трансляция наших идей достигла 90–95 процентов, — вспоминает Нестеренко. — Я был потрясен».
Вскоре «Петля» выступила перед десятью тысячами зрителей Спортивно-концертного комплекса в Ленинграде — с серией совместных концертов с «Кино». «Если бы публика пришла тогда на две неизвестные команды, то героем стала бы «Петля Нестерова», — вспоминает Вишня. — Они были более сыгранными, более стильными, более кайфовыми».
Подготовив новую программу готическо-суицидального плана («Остров мертвых», «Замок», «Я — смерть»), группа, столкнувшись с невозможностью ее записать, распадается. Один из последних концертов «Петля Нестерова» сыграла весной 1991 года на фестивале, посвященном десятилетию ленинградского рок-клуба. К этому времени Копылов уже постоянно играл в «Наутилусе», а Нестеренко выступал в качестве приглашенного гитариста в «Дурном влиянии», «Младших братьях», а чуть позднее — в Happy Birthday и некоторых проектах Александра Титова.
Спустя несколько лет Эдик с новыми музыкантами попытался реанимировать «Петлю Нестерова», но — без особого успеха. Альбом «Кто здесь?» был переиздан в 1997 году в кассетном варианте (под названием «Ностальгия») — как своеобразный памятник еще одной группе, сумевшей опередить время, но так и оставшейся невостребованной.
Коллежский асессор. Колл Ас (1989)
сторона A
Shine
2-я симфония
Кантри Саша Фишер
Hello
Крепдешин машин
Цигель
сторона B
1-я испанская симфония
Блюз
Военная музыка
Царь зверей Быдло XII
Фафа-ляля
Шейк
Гарем Султана
Приблизительно в 1987–1988 годах на Украине внезапно начался ренессанс авангардного рока. Вопреки всякой логике на концертах альтернативной музыки собирались переполненные залы. Флагманом новых идей стало творческое объединение «Рок-артель», включавшее в себя три киевские группы: «Вопли Видоплясова», «Коллежский асессор» и «Раббота Хо».
Тем, кто знает и любит музыку «Коллежского асессора», будет сложно представить, что в начале 1980-х этот проект исполнял симфоническую музыку. Музыканты «Асессора» тогда учились по специальности «инженер-звукотехник», они сразу же начали фиксировать свои сочинения на магнитофон. Ранние альбомы группы («Тема утят и зверят», «Джаз веников») состояли в основном из инструментальных композиций с легкими вкраплениями сюрреалистичных текстов. В рамках одного опуса уживались мажорные и минорные мелодии, сложные ритмические конструкции и подчеркнутый примитивизм, диссонансные эксперименты и разработки восточных тем, арт-рок 1970-х и фрагменты произведений Кабалевского.
Как-то раз, запутавшись в дебрях собственной мини-сюиты «Альфонс садится на коня», музыканты обратились к учебникам и оттуда узнали, что подобная структура носит название «додекафонной шеститоновой композиции». В «Коллежском асессоре» все это именовалось гораздо проще — «свободное мышление». В одной из композиций Глеб Бутузов вдохновенно играл на расстроенной гитаре, партия баса Саши Киевцева состояла всего из двух нот, а лидер группы Василий Гойденко вместо пения истерично смеялся. По воспоминаниям музыкантов, подобных экспериментов слушатели напрочь не понимали и попросту пугались. В столице советской Украины росли достойные преемники Заппы и Штокхаузена.
...С весны 1987 года у «Асессора» начинаются концертные выступления. На смену зауми и скрытой иронии пришел «панический рок» — но это был панк в оригинальном преломлении авангардиста Василия Гойденко. Гойденко, которого за военизированный имидж местная пресса тут же окрестила «взбесившимся Сержантом Пеппером», перешел с клавиш на гитару, нашел барабанщика Лешу Рынденко и вернул в группу пропавшего на пару лет Бутузова. Периодически на концерты приглашался колоритный шоумен по имени Жора Перакис, который в основном неподвижно сидел на стуле в больничной пижаме, молча расстреливая зал очами.
После того как состав стабилизировался, можно было попытаться понять, что именно представляет собой «Коллежский асессор». Со стороны могло показаться, что все в этой странной формации перевернуто с ног на голову. «На творчество меня вдохновляют плохие группы», — заявлял Гойденко, искренне полагавший, что рок-н-ролл в России закончился одновременно с распадом трио Ганелина. Круг интересов лидера «Асессора» с трудом поддавался осмыслению. Он успевал петь в народном хоре, осваивать синтезаторы, рисовать, сочинять романсы, вальсы и даже целые оперы. На досуге он увлекался поэзией футуристов, китайской философией и любил слушать пластинки с народными песнями Кореи, исполняемыми на родине Ким Ир Сена в процессе сбора урожая.
В то время Гойденко создавал необычную, ни на что не похожую гитарную музыку с причудливыми ассоциативными текстами. Свои песни Василий исполнял этаким блеющим голосом, используя вокал в качестве еще одного полноценного инструмента и нарочито нечетко проговаривая слова: «Я брел по угрюмым широтам, отам, отам, отам, там, там, там...»
«Тогда я даже не пытался сам себе объяснить, откуда это все берется, — вспоминает он. — Никакого анализа или чего-то похожего на него у меня не было. Обычная спонтанность, случайность, ветер в голове».
В отличие от Бутузова, который предпочитал исполнять на концертах проверенные временем хиты («Иван Шейх», «Лягай!», «На Бессарабке очередь за маком»), Гойденко безоглядно кидался в омут всевозможных экспериментов. Он не успевал за потоком собственного сознания и, всецело доверившись интуиции, был склонен к бесконечным импровизациям и поискам истины методом от противного. К примеру, в рамки его аксиоматики никаким боком не вписывался хард-рок и всевозможные производные от него. Другими словами, если в «Асессоре» изобретался «вкусный», запоминающийся гитарный рифф, циклическое повторение которого могло создать ураганный драйв, Гойденко сводил употребление
