«Если в рамках трехминутной композиции мы хотим создать драйв, то тем самым мы замедляем мысль — мелодическую и гармоническую, — рассуждал Гойденко. — А для меня ужасно, когда сдерживается мысль. Мне хотелось, чтобы изменения в музыке диктовались душой и сердцем, а не сменой ритма или нагнетанием темпа».

Было бы неверно утверждать, что остальные участники квартета целиком и полностью разделяли подобные установки. И добродушный меломан Киевцев, и деликатный Рынденко, и выполнявший функции лидер-гитариста Бутузов не являлись статистами и вносили в общий котел немало собственных идей. Особенно продуктивным выглядело сотрудничество Гойденко и Бутузова. Воспитанный на психоделике 1960-х, английском панке 1970-х и немецкой новой волне 1980-х Бутузов — в придачу к способности импровизировать — умел, извините за выражение, играть на гитаре. Благодаря этому нечастому для советских рок-н-ролльщиков свойству он воплощал придуманные Гойденко гармонии в завершенные мелодии.

Еще одним немаловажным достоинством Бутузова было свободное владение английским языком, позволявшее ему доводить до определенного логического уровня псевдоанглийские рыбы Гойденко. В ситуациях, когда Василий экспериментировал в области английской, немецкой и французской лингвистики, интуитивно произнося набор букв и звуков, — Бутузов умудрялся выстраивать эти абстрактные созвучия в более-менее связную лирику. В частности, на альбоме «Колл Ас» Бутузов придумал английские фразы в композициях «Крепдешин машин», «Hello» и «Shine».

Уместно вспомнить, что незадолго до «Колл Аса» группой была предпринята попытка записать очередной альбом на профессиональной аппаратуре в студии Дома ученых. «Буквально каждый звукооператор считал своим долгом предложить нам свой стиль и звук, — с раздражением вспоминает Гойденко. — Причем делали они это совершенно «от фонаря», предварительно не ознакомившись с нашей музыкой. Неудивительно, что я постоянно ругался с ними». Столкнувшись с подобными методами официального советского предприятия, Гойденко ограничился записью пяти композиций, получивших хождение в виде мини-альбома «Военная музыка».

...Несмотря на то что к началу 1989 года группа добилась всесоюзного признания и даже имела опыт стадионных концертов, возможности записаться в нормальных условиях у нее по-прежнему не было. Жизнь гнала музыкантов назад в подвалы — туда, где, в частности, были записаны предшествовавшие «Военной музыке» альбомы «Капитуляция» (1987) и «В.С.С.Ы.К.И» (1988).

Репетиционная база «Асессора» находилась в просторном и отапливаемом подвале общежития Политехнического института. «За аренду мы не платили ни копейки, если не считать каких-то сексуальных услуг в отношении администрации, — вспоминают музыканты. — Считалось, что у нас были очень хорошие условия для творчества».

Несмотря на то что все в группе (кроме Рынденко) закончили электроакустический факультет, искусство звукорежиссуры было не самым сильным местом «Асессора». Музыканты слишком увлекались созданием новых мелодий и аранжировок, чтобы тратить время на поиски опытного звукорежиссера или приглашать на сессии других музыкантов. Мысли о том, чтобы попытаться достать где-нибудь качественную пленку, найти оптимальные положения для микрофонов или усовершенствовать пульт и магнитофон «Электроника», казались им просто кощунственными. Это отрывало от творчества. Неудивительно, что вследствие подобной анархии саунд на альбомах порой оставался неотретушированным и местами (в частности, в концовках песен) оказывался попросту криминальным. Зато сами композиции не имели аналогов не только в занимаемой группой стилистической нише, но, пожалуй, и во всем мировом рок-авангарде. «Они исполняют музыку, которую до них еще никто не играл, — заметил как-то Леша Дегтярь из «Иванов даун». — Гениальные умы на голом месте».

Самый сильный альбом «Асессора» под названием «Колл Ас», записанный в феврале 1989 года, представлял собой большой эксперимент со всеми существующими в природе стилями и направлениями. Казалось, водопад новых идей обрушивался на музыкантов быстрее, чем они успевали реализовывать старые. На альбоме присутствовали две гитарные мини-симфонии (одна из которых заканчивалась массовым блеянием), восточнообразная инструментальная сюита «Гарем Султана», искаженные до неузнаваемости «Блюз», «Шейк» и кантри, а также совершенно сюрреалистическое произведение «Царь зверей Быдло XII».

Отличительной чертой большинства номеров «Колл Аса» была их «нежанровость» и более расширенная, чем это принято в рок-н-ролле, структурность. Никаких куплетов и припевов — если это блюз, то скорее в понимании Скримин Джей Хокинса, чем Мадди Уотерса. Почти все композиции на «Колл Асе» имели два направления, две темы, которые могли переходить друг в друга или развиваться параллельно. Песни перемешивались с инструментальными композициями, а вольный ассоциативный ряд в духе поэзии Хлебникова соседствовал с английским текстом.

Открывал «Колл Ас» психоделический гитарный номер «Shine», представлявший пародию на старую асессоровскую композицию «Заппад», которая, в свою очередь, была написана по мотивам альбома Фрэнка Заппы «Sheik Yerbouti».

Вторая ударная композиция «Крепдешин машин» создавалась непосредственно перед самой сессией. «Мы стали вспоминать, чего еще нет в этой программе, и оказалось, что в ней отсутствует реггей, — рассказывает Бутузов. — Я придумал гармонию, Василий сочинил сверху мелодию, гармония сильно видоизменилась и от реггей там уже ничего не осталось».

Несмотря на дальнейший культовый успех «Крепдешин машин», подлинной жемчужиной «Колл Аса» стала датированная 1987 годом композиция «Цигель», по степени воздействия сопоставимая разве что с цеппелиновской «Kashmir». Эта песня была пиком «шаманского» периода «Асессора» (когда лидер группы еще не вел идеологической борьбы с драйвом) и отвечала всем законам классической психоделии. Нанизываемая на запоминающийся гитарный рифф монотонная мелодия шла наперерез ритуальным магическим заклинаниям Гойденко, состоявшим всего из трех слов: «Цигель, Цигель, оу, май Цигель, оу». Несмотря на то что композиция месяцами не покидала официальные (!) украинские хит-парады, Гойденко она быстро разонравилась — по-видимому, из-за нездешней агрессивности. Впоследствии он часто называл «Цигель» «дурацкой песней».

В «Колл Ас» «Цигель» попал благодаря случаю. Когда сессия подходила к своему логическому завершению, в подвал заглянул младший брат Киевцева Андрей. Случайно он захватил с собой архивную концертную запись «Асессора», от которой прямо-таки веяло дурманящим запахом трав украинских степей. Это был один из первых киевских концертов «Рок-артели», который Киевцев-младший записывал прямо «с воздуха». Несмотря на бытовую аппаратуру, «Цигель» звучал на ней выше всяких похвал. Перед началом песни обкуренный Василий непринужденно дирижировал залом: «Ребята! А ну-ка, давай отсюда, сваливай! Сваливай!» Публика отвечала ему незлобивым матом. В этом ощущалась внутренняя энергия, это было незатасканно и весело.

Музыканты все-таки убедили Гойденко включить композицию в альбом, доработав ее прямо в студии. В качестве вступления Бутузов дописал шаловливый гитарный марш, а Гойденко наложил сверху совершенно отвязную партию губной гармошки. Проделав с живой записью всевозможные манипуляции в духе теорий Брайана Ино, музыканты сохранили иллюзию присутствия зала и одновременно подровняли звук «Цигеля» с остальными композициями. В результате получился шедевр.

«Когда готовился «Колл Ас», это был наш