вызовы будущего. «Если во время холодной войны мы противостояли друг другу, как два скорпиона в бутылке, то теперь западные страны и бывшие советские республики стоят как неуклюжие альпинисты на крутой горе. Мы связаны одной веревкой, и падение к фашизму или анархии в бывшем Советском Союзе тоже потянет Запад вниз. Тем не менее сильное, устойчивое давление Запада сейчас может помочь им удержаться»[1383].

Бейкер подчеркнул, что он предлагает не «план действий», а набор «принципов и подходов, которые в совокупности определяют программу действий в революционной, непредсказуемой ситуации». Его целью было «прочно скрепить Россию, Украину и другие республики, евроатлантическое сообщество и демократическое содружество наций». Он настаивал на том, что на руинах Советского Союза не должно возникнуть никаких новых ядерных государств, что СНВ должен быть ратифицирован и реализован и что все ядерное оружие должно находиться «под контролем единой власти». В качестве пряника он предложил техническую помощь на сумму 100 млн долл. для продвижения капитализма в республиках. Но, как он ясно дал понять, это не должно было исходить из «внутриамериканского бюджета». Скорее, Бейкер сигнализировал о том, что постсоветские республики будут конкурировать за американский внешний бюджет и что традиционно крупные получатели помощи – такие как Филиппины, Африканский блок, Израиль или Египет – в конечном итоге ею поделятся. В любом случае, «обломки коммунизма» были слишком велики, чтобы их могла починить одна нация, и поэтому Бейкер объявил, что США пригласят развитые западные демократии, государства Центральной и Восточной Европы, членов кувейтской военной коалиции и международные финансовые институты встретиться в Вашингтоне в начале января, чтобы обсудить, как наилучшим образом удовлетворить текущие гуманитарные потребности в бывшем СССР в течение следующего года. Вашингтонскую конференцию квалифицировали как «координационное совещание с донорами», а не как «конференцию по раздаче обещаний»[1384].

Горбачев разозлился на Бейкера, как он ясно дал понять Бушу в телефонном разговоре 13 декабря. «Джордж, я думаю, что не следовало произносить Джиму Бейкеру речь в Принстоне, особенно о том, что СССР прекратил свое существование. Мы все должны быть более осторожны в это время. Главное – избежать конфронтации». Буш попытался произнести успокаивающие слова: «Позвольте мне четко заявить, что я хочу избежать конфронтации. Я не хочу вмешиваться. Я принимаю вашу критику. Я не думаю, что Джим сказал это совсем так – он сказал только, что ”СССР, каким мы его знали”, был бы совсем другим»[1385].

Представляется вероятным, что Буш, все больше озабоченный предстоящими президентскими выборами, был вполне доволен тем, что Бейкер взял на себя инициативу по формулированию политики США; к настоящему времени Ельцин выиграл борьбу за власть. Действительно, президент России фактически поставил Горбачева в тупик, позвонив Бушу ранее утром 13 декабря, сообщив ему о ратификации «соглашений Содружества» «парламентами Украины, Беларуси и России» накануне и объяснив, что лидеры пяти центральноазиатских республик, со своей стороны, заявили о своих намерение присоединиться к СНГ на церемонии подписания 21 декабря в Алма-Ате в Казахстане[1386]. Ельцин добавил, что он разговаривает с Горбачевым «каждый день, чтобы провести переходный период спокойно, без каких-либо беспорядков. Что произойдет к концу декабря, началу января, так это то, что у нас будет полноценное содружество независимых государств, и структуры центра прекратят свое существование. Мы относимся к Михаилу Сергеевичу Горбачеву с величайшим уважением и теплотой. Он сам должен решать свою судьбу». Ельцин произнес политический некролог Советскому Союзу и, по сути, Горбачеву[1387].

Но как способствовать мирной передаче власти, вовлечь новые независимые республики и предотвратить ужас того, что Бейкер назвал «Югославией с ядерным оружием»?[1388] И как помочь разобщенной советской нации пережить зиму и привести в порядок свою разрушающуюся экономику? Роберт Страусс, посол США в Москве, призвал страны G7 предоставить займы, помощь, предупредив, что под давлением экономических трудностей могут произойти массовые социальные потрясения. «Это, конечно, может очень легко взорваться у нас перед носом в ближайшие шесть месяцев». По этой причине, утверждал он, Америке стоило бы рискнуть «парой миллиардов баксов» в виде помощи Советам, чтобы не увидеть «фашистскую ситуацию», если напряженность разразится взрывом и люди будут протестовать на улицах. Посол Страусс придерживался иной линии, чем осторожная администрация Буша. Но, конечно, он был гораздо ближе к российскому кризису и более чувствителен к нему, чем Белый дом, который по-прежнему с опаской относился к выделению новых средств, ссылаясь на бюджетные ограничения, пока советские республики не привели свой дом в порядок[1389].

Чтобы получить представление о состоянии дел на месте, 15–19 декабря Бейкер вслед за своей речью в Принстоне отправился в короткую поездку в регион – встретился с Горбачевым, Ельциным и лидерами Кыргызстана, Казахстана и Украины. Помимо темы гуманитарной помощи, были подняты огромные вопросы о проведении внешней политики и политики безопасности. После переговоров в Москве, в которых участвовал ставший после переворота министром обороны генерал Евгений Шапошников, Бейкер почувствовал уверенность в ядерной безопасности и нераспространении, а также в вопросах контроля над вооружениями. Он был удовлетворен «сильным желанием республик удовлетворить Соединенные Штаты», что способствовало восприятию Вашингтоном того, что у него есть уникальный шанс «принести демократию в страны, которые о ней мало знают». Проблема, конечно, заключалась в том, что политическая либерализация могла позволить странам создать такие формы правления, которые противоречили американским ценностям и идеям демократии[1390].

Более конкретно, Бейкер был рад, что Ельцин ясно выразил свою надежду на то, что вооруженные силы СНГ будут иметь тесные связи с бывшим врагом СССР – НАТО. «Объединение с единственным военным альянсом в Европе стало бы важной частью безопасности России». В идеале он хотел, чтобы они «слились». Ельцин также попросил, чтобы Россия, Беларусь и Украина были допущены к предстоящему инаугурационному министерскому заседанию Совета североатлантического сотрудничества (NACC) в Брюсселе 20 декабря. Совет был создан Бейкером и Геншером в октябре того же года и одобрен на ноябрьском саммите НАТО в Риме. Он был предназначен для охвата бывших стран Варшавского договора, а также стран Балтии, в рамках предпринимаемых НАТО усилий по преобразованию самой себя для мира после падения Стены. Действительно, это было проявлением «руки дружбы», протянутой на лондонском саммите НАТО в июле 1990 г. Тогда лидеры союзников предложили новые отношения сотрудничества со всеми странами Центральной и Восточной Европы после окончания холодной войны. Но это также вытекало из важного выступления Бейкера в Берлине в июне 1991 г. (его второго выступления там после его речи о «Новом атлантизме» 1989 г.), в котором он предложил «Евроатлантическое сообщество, которое простирается на восток от Ванкувера до Владивостока», чтобы охватить весь Советский Союз. Как подчеркнул и генеральный секретарь НАТО Манфред Уорнер, в этот «решающий момент европейской истории» именно Соединенные Штаты оказались «в состоянии возглавить это начинание». В