до углей в жаровне, дождался, когда тот запылает рыжеватым пламенем.

Еще одна молитва, и факел полетел на пропитанные маслом дрова, которые мгновенно вспыхнули, огонь набросился на полотняный паланкин, закрывая Кияма своими красноватыми лепестками.

Сделалось жарко, над костром дрожал воздух, дрова трещали и выстреливали в небо веселыми искрами, Умино подбросил в огонь немного благовоний и отошел на свое место. Дело сделано, теперь очередь за почетными гостями и семьей покойного, один за другим гости подходили к костру, кланялись Кияма и подбрасывали в огонь заранее приготовленные и лежащие поблизости на небольшом белом столике благовония. Ал дождался своей очереди и, с трудом сдерживая слезы, отправил в пламя свою щепотку.

Когда носильщики выносили с площади паланкин Ала, костер еще пылал. Ал думал о Гендзико и о том, что, наверное, теперь ему приличнее отправиться к Токугава-сан, чтобы сообщить печальные новости.

Надо было поговорить с Гендзико, как-то ободрить ее, что ли… Хотя теперь у нее своя судьба, свое гнездо. Узнать, как она вообще, его красавица дочь. Как живется ей с мужем и его женой, не обижает ли ее больше похожая на зажиточную крестьянку, нежели на жену даймё Умино из клана Фудзимото, Фусако. Обо всем нужно поговорить, а то еще когда бог даст свидеться.

Когда Ал проезжал мимо все еще не расходящихся самураев Кияма, в голубых кимоно с белыми крестами, какой-то ребенок на руках матери вдруг потянулся к нему, личико малыша исказилось криком, который потонул в гуле огня. При виде малыша Ал невольно вспомнил Амакаву, когда тот был таким же карапузом, и нехорошее предчувствие зашевелилось у него в груди. Как там теперь его отвергнутый, изгнанный из дома сын? Как вообще его семья — Фудзико, Минору, Марико? Здоровы ли?

Он так давно не был дома.

Ал закусил губу. Нужно было заканчивать здесь и отправляться домой, сначала домой, а уж затем в Эдо. Там и про Амакаву можно будет выяснить, получилось ли из него что, ведь не может быть, чтобы парень оказался совсем пропащим.

Глава 41

ЧЕРНЫЕ САМУРАИ

Одежда воина на севере шьется из барсучьей шкуры, так как барсучий запах отпугивает вшей. Очень сложно сосредоточиться на цели, если тебя одолевают вши.

Тода Хиромацу. Книга наставлений

— До чего распустились разбойники, — ворчал дед Хиромацу, поддерживая рукой длинную оранжевую монашескую хламиду, в который раз он поднимался на стену замка. — Куда смотрит сегун, куда вообще все смотрят, когда нас тут убивают?! — ворчал он, наблюдая с высоты птичьего полета за копошащимися у крепостной стены черными форменными кимоно. — Вот еще и лестниц с собой навезли, или лес моего зятя разорили, нищеброды поганые, чтоб их черти подрали совсем, чтоб им кишки выпустили через задний проход, чтоб они, окаянные, с отцами собственных детей встретились, чтоб их жены на городской площади для наших самураев подолы себе задирали и ноги расставляли пошире. Твари, они и есть твари. И отколь только столько черного дерьма под стены-то набежало. Не иначе, где-то землетрясение шарахнуло, вот эти черные муравьи и повылазили все.

Желая выразить разбойникоам свое презрение, Хиромацу задрал оранжевую хламиду, отодвинул набедренную повязку и помочился со стены.

— Опасно это, однако, господин, — попытался возразить ему стоящий поблизости лучник, — не ровен час, кто-нибудь подстрелит, или… прострелит… — Он отвернулся, не желая показывать Хиромацу ухмылку.

— А ты, милок, на кой здесь поставлен? Вот ты мои сокровища как раз и должен защищать, а то давай в следующий раз нарочно вместе вот так же пописаем врагам на головы, милое дело.

— Милое-то милое, вот только, — он показал в сторону леска, откуда разбойники толкали перед собой деревянную башню на колесах, — не извольте обидеться, господин, но сражение вот-вот начнется. Вон там и там, — он показал на установленные на расстоянии полета стрелы два щита, которых прежде не приметил Хиромацу, — вот там они поставят своих лучших стрелков, которые и будут по нам…

— М-да… — Хиромацу поскреб начавшие пробиваться на макушке волосы, — хорошее прикрытие, отсюда нам их нипочем не свалить. А вот они нас, как я своих служанок, запросто поиметь смогут.

— А то. — Самурай-лучник прицелился, заметив за одним из щитов какое-то движение, но метнувшаяся было рука со стрелой вновь ослабла. — Не поймать. — От напряжения глаза парня покраснели и слезились.

— Иди, что ли, выпей за мое здоровье. — Хиромацу хлопнул самурая по плечу, в это время неподалеку от них вражеская стрела разрезала воздух, и тотчас двое стоящих за Хиромацу лучников одновременно сразили вражеского стрелка, только на мгновение показавшегося над щитом.

Взяв прислоненный к стене лук, Хиромацу натянул его и послал подряд три стрелы, успокаивая возню возле бастилии. Настоящий бой был еще впереди, и пока защитники замка всего лишь отстреливали особенно невоздержанных гостей, а в кухне кипели в разных котлах вода и масло для баньки тем, кто окажется быстрее своих подельников.

Старик Хиромацу оправил монашеское одеяние, на котором красовались самурайские мечи. Как назло, замок Грюку был далеко не самым укрепленным в Японии. Сложенные из грубо обтесанных камней крепостные стены только внешне выглядели неприступными, на самом деле, находясь на территории замка, Хиромацу прекрасно видел все недостатки этого строения. Во-первых, деревянные ворота на железных массивных петлях только с виду походили на серьезное препятствие для осаждающих. Петли были слабо закреплены на камнях, долбани посерьезнее, с мясом вырвутся, падут тяжелые ворота, да еще и народ, за ними стоящий, покалечат.

С другой стороны, удручала западная стена, пробитая и восстановленная еще при прежнем владельце. Дерьмо стена. Все знают, что где стена моложе, там бить и нужно. Следовало раньше сказать об этом зятю, нужно было вообще обшарить каждый сун замка, чтобы жук подкопаться не мог, а сейчас…

Хиромацу вздохнул. Ему-то какая, к черту, разница, где загнуться, а вот Фудзико и малышка Марико, как быть с ними?..

Хиромацу спустился во дворик, проверяя, достаточно ли хорошо самураи завалили ворота с внутренней стороны, когда вдруг рядом что-то жахнуло.

— Мать их во все дыры! — грязно выругался Хиромацу, прочищая глаза от пыли и крошева, рядом с ним самураи тушили крышу сторожевого помещения. — Откуда у этой голытьбы пушки?

Следующий залп ударил по стенам, отбросив Хиромацу в середину дворика. Впрочем, стены, надо отдать им должное, выдержали.

Во двор полетели огненные шары, которые самураи тотчас начали топтать ногами и забивать кто чем мог.

Из кухни несколько самураев вытащили котел с кипятком, но Хиромацу только и мог что отмахнуться от них.

— Пошли назад, уроды! Они и