Естественно, что поведение Советского Союза вызывает у нас неприятие. Но сегодня многие другие малые народы, да и некоторые большие, вынуждены терпеть многое: Дания, Норвегия, Бельгия, Голландия, Румыния, Венгрия и даже великая Франция. В истории можно найти сколько угодно сравнимых с нами случаев. И если малая страна, недавно проигравшая войну, учитывает пожелания и требования мощной (а сегодня особо мощной), победившей в войне соседней державы, то это всё понятно и уместно. Наша война, как говорят, отравила наши отношения с Кремлём, и пройдёт ещё много времени, пока действие этого яда пройдёт.

Но остаётся вопрос, что же нам делать?

Если бы было достаточно прежней политики независимого нейтралитета, то было бы отлично… К сожалению, старой политики нейтралитета оказалось недостаточно. Мы чётко следовали ей, и она привела к войне. Её же проводили Дания, Норвегия, Бельгия и Голландия, и с ними вышло так, как вышло. Так же действовали Балтийские государства Эстония, Латвия и Литва. А также Румыния и Греция. Итого 10 государств. Так что можно сказать, что этот путь не такой надёжный, как ранее полагали. Конечно, мы нейтральны в том смысле, что не хотим участвовать в войне…

Считаю, что мы должны и впредь избегать конфликтов, которые приведут нашу страну к окончательной катастрофе. Нам не избежать “унижений”, которые не вписываются в старое международное право. В этом отношении нам пока и в составе правительства следует соблюдать осторожность, как это ни обидно. Как далеко мы зайдём с этой политикой, я сказать не могу. Может быть, мы сумеем пережить самые худшие времена. До сих пор нам удавалось устраивать целый ряд сложных дел, правда, далеко не всегда к нашему удовлетворению. Зато жизненно важных вопросов для нашего народа нам затрагивать не приходилось. Но пустые надежды и мысли надо отбросить.

Другое моё мнение: мы сможем выступать жёстко и твёрдо, лишь когда будем уверены в достаточной внешней помощи.

Но откуда придёт такая помощь? Об этом я думаю дни и ночи. Конечно, в первую очередь я задумался о Швеции. Я полагал, что если Швеция решительно встала бы в один ряд с нами со всеми своими вооружёнными силами и это было бы известно Кремлю, то Советский Союз оставил бы нас в покое. Но задумаемся, а готова ли к этому Швеция? Я не поверю в это до тех пор, пока не увижу на бумаге. Внешнеполитическое выступление Ундена 17.12 показало, что, несмотря на симпатию к Финляндии, Швеция не хочет брать обязательства, которые могли бы привести её к вооружённому конфликту.

Правительство Швеции поддерживает координацию внешней и оборонительной политики Финляндии и Швеции, но лишь при условии, что Советский Союз не будет выступать против этого. Молотов, однако, несколько раз заявлял, что СССР не одобряет подобное сотрудничество Финляндии и Швеции. Весной он сообщил, что Советский Союз не допустит оборонительного союза этих государств. Летом он вновь вернулся к этому вопросу, и от имени правительства я заявил, что никакого союза не существует. Коллонтай 5.11 предупредила о нежелательности подобного сотрудничества. Тем не менее, идея вновь ожила. Всё это привело к тому, что 6.12 Молотов вручил мне ультиматум, в котором говорилось, что если будет заключено подобное соглашение, то Советский Союз будет считать Московский мирный договор “ликвидированным”, что означало бы свободные руки Кремля в отношении Финляндии. Именно тогда Ассарссон сообщил мне, что в связи с ответом Советского Союза правительство Швеции пока откладывает рассмотрение этого вопроса. Поскольку позиция Советского Союза была известна и ранее, то я считаю этот последний демарш неудачной дипломатией. Его следствием стало лишь то, что Советский Союз получил повод вручить мне 6.12 упомянутый ультиматум».

«В данный момент, как кажется, Советский Союз не имеет агрессивных намерений против нас. “Правда” и “Известия” давно о нас ничего не писали. Это радостный и самый надёжный знак. Не происходит и сосредоточения войск у нашей границы, так, по крайней мере, заверяет наш военный атташе. Кроме того, внимание Советского Союза сейчас скорее всего обращено на юг, на Балканы и другие места.

Я убеждён, что нам следует продолжать политику ухода от проблем и поиска решений, как, собственно говоря, мы и делали последние десять месяцев. Иной возможности я не вижу. Сможем ли мы идти вперёд этим путем и как далеко, покажет будущее. (Проблема никеля сегодня выглядит очень сомнительной.) Но иная политика со всей очевидностью привела бы нас к катастрофе».

В конце года я направил в Хельсинки памятную записку относительно нашего политического положения, в которой частично изложил те же соображения, что и в письме Таннеру. Заметив, что ещё трудно понять, в чём состоит цель политики Кремля в отношении Финляндии, высказал два предположения. Первое: Советский Союз намерен в будущем при подходящих условиях положить нам конец, завоевать Финляндию с помощью наших коммунистов, как произошло со странами Балтии. Так я писал и Таннеру. «Вторая возможность: Советский Союз удовлетворится Московским договором и оставит нас в покое. Это официально заявленная позиция Кремля. В её поддержку свидетельствует тот факт, что в советских газетах и других изданиях пишут, что целью войны с Финляндией было лишь обеспечение безопасности северо-западных границ СССР и Ленинграда, а также, что эта цель была достигнута. По Московскому миру Советский Союз получил больше, чем Пётр I в 1721 году».

Перечитав своё письмо Таннеру и записку в МИД, я вновь задумался над изложенными в них мыслями. В письме говорится о нашем сложном положении, что характерно также для многих других малых государств. Моей исходной позицией и искренним желанием было обеспечить Финляндии возможность жить по-своему на основе Московского мирного договора и сохранить то, что у нас осталось после этого жёсткого мира. Ничего другого Финляндии и не требовалось. Это было умеренное и оправданное желание. Но каковы были цели Кремля? Я спрашивал это по своей привычке у самого себя, размышляя над судьбой Балтийских государств, а также о том, что в течение 1940 года после заключения Московского мира с подачи Кремля появлялось в наших отношениях, и о чём я выше рассказал. «Советский Союз никого не оставлял в покое, заставлял всех испытывать неуверенность, беззащитность и постоянное чувство опасности», – писал Гафенку (Gafenco G. Op. cit. P. 353). Эти слова можно отнести ко всем малым соседям Советского Союза. Тот же страх и неуверенность, то же беспокойство о