Шрифт:
Закладка:
…Друзья прошли несколько десятков километров, побывали в шести деревнях. В двух из них уже были расквартированы оккупанты, в трех объявились полицейские — бывшие кулаки, заключенные, просто темные типы, беспаспортные бродяги. Лес был окружен гитлеровцами, и потому нужно было соблюдать большую осторожность. В любую минуту враг мог наведаться к озеру, заметить движение на его берегу, заинтересоваться дымком от костра.
— Нам трудно будет здесь, — сказал Гречинский.
— А где сейчас легко? — обезоружил его Саша насмешливым вопросом.
Они устали. Назад, к озеру, шли молча.
Озеро еще не показалось, а они удивленно переглянулись. Что-то случилось там, на озере!
Слышны были крики. Да, крики!
Они ускорили шаг.
Слышен был смех! Женский смех!
Они побежали.
Они выскочили из леса, и хоть от берега их отделял кустарник, они уже увидели на той стороне Людмилу Лапчинскую и Шурочку Щукину.
Девушки стояли в воде с удилищами в руках. Шурочка громко смеялась, кричала. Из лесу ей кто-то отвечал. Борис ей отвечал из лесу! Борис Щукин!
Гречинский пробил телом низкий густой кустарник, выскочил на песчаный бережок, закричал, забыв о предосторожности.
— Эге-ге-гей!
— Это как называется? — пробормотал Семен. — Это ведь неожиданность! — И он сел на песок, донельзя удивленный, словно только что сделал величайшее открытие.
На другом берегу из леса выбежали Борис, Вадим Сторман, Сонечка Компаниец.
Хотя Семен и не открыл великой истины, и солнце тем же порядком продолжало свой путь, и земля все еще кружилась вокруг него с неукоснительной точностью, высчитанной великими умами, — все же, братцы мои дорогие, появление такой оравы на берегу озера Белого было, ну конечно же, сенсационной неожиданностью!
Женьки недоставало здесь, одной Женьки!
Но Саша был уверен, что и Женька появится здесь в ближайшие дни.
ТРЕТЬЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Они бежали навстречу друг другу, огибая озеро, и встретились, вернее, сшиблись. Саша облапил Бориса, дружка своего, которого так полюбил под Валдайском. Семен — случайно, как он утверждал после, — поймал на лету Шурочку. Случайно, наверное, и поцеловался с ней. Ну, а Гречинский совершенно не случайно, по-простецки, по-мальчишески, поцеловал да потом еще разок клюнул Соню Компаниец. Людмиле достались одни рукопожатия. Сторману — дружеские тумаки.
В веселой свалке на берегу не участвовали только Коля Шатало — он не оставил свой пост вблизи землянки — да Олег Подгайный, который собирал хворост.
Сторман дождался, пока бражка — это его блестящее выражение — немного утихомирится, и смиренным голосом, в котором так и прорывался восторг, обратился к Саше:
— Разрешите доложить!
— Ну?..
— Так что докладываю: привел к месту сбора первых волонтеров! — сказал Сторман совершенно серьезно — и поэтому тоже смешно.
— Привел! — засмеялась Людмила. — Может, тебя самого привели! Как он лезет в командиры! Карьерист!
— Значит, вы сами догадались и пришли? — немножко обиделся Вадим. — Так, что ли?
— Главное — пришли! — заключил Саша, воодушевленный подмогой. Особенно его радовало появление Бориса, которого он сразу же определил в помощники.
Он решил тотчас же переговорить со Щукиным. Он, Борис, наверное, не знает планов Саши.
Но Борис, оказывается, знал многое и, к удивлению Саши, без особого энтузиазма встретил рассказ о том, как Саша представляет жизнь отряда.
— Ты в общем-то не в восторге? — с явным огорчением спросил Саша.
— Скрывать не буду, — ответил Борис, — я сомневаюсь. Сомневаюсь, правильно ли ты избрал путь. Все-таки мы не солдаты… и не были солдатами. Мы в сущности… — Борис хотел найти нужное слово, которое поделикатнее выражало бы его мнение, но сразу же, видно, отказался от этой мысли и заявил прямо, не щадя Сашиного самолюбия: — В сущности — мальчишки.
— Н-ну, Борис! — протестующе воскликнул Саша.
— Да, да, Саша, — решительно подтвердил свое мнение Борис. — И это надо обдумать. Я, видишь ли, не хочу сейчас высказываться категорически… может, я и ошибаюсь. Но обсудить, с учетом всего, надо. Ты понимаешь?
Саше вдруг показалось, что Борис старше, опытнее, степеннее его. Что-то было в Борисе такое… Что? Не мог сразу определить Саша. Но это что-то было неприятно ему.
— Конечно… обсудить, разумеется, надо, — суховато сказал он. — Но… у тебя плохое настроение, Борис?
— Да, не радужное, это верно, — ответил Щукин. — Я, во-первых, сомневаюсь: нужно ли было всем уходить из города? Скажи, ты посоветовался с кем-нибудь?
— С кем советоваться?
— Ну, ты знаешь, с кем в этих случаях советоваться, — с умным партийным человеком.
— Где он, умный партийный человек? — усмехнулся Саша. — Я пришел в город, когда немцы уже разгуливали по улицам.
— В городе есть.
— Есть! — воскликнул Саша. — Наверное! Но ты знаешь, что творится в городе? Ты знаешь, что некоторые люди, которым мы доверяли, как себе, стали предателями?
— Ты говоришь страшные вещи, Саша, — прошептал Борис.
— Страшные! — воскликнул Саша. — Это не то слово. Это… Ты ужаснешься, если узнаешь!
— О ком ты говоришь?
— Дело касается Юкова. Он — предатель! — громко сказал Саша.
— Легко ты теряешь друзей, — медленно выговорил Борис.
— У меня есть факты.
— Оглянись назад, Саша, в прошлое.
— Зачем этот разговор? Я утверждаю, что это так.
— Ты смертельно оскорбляешь друзей!
— Он смертельно оскорбил меня!
— Слушай, Саша, Юков получил з-задание, неужели это тебе не ясно?! — горячо, с болью и с вызовом прошептал Борис.
— У тебя есть доказательства? — после недолгого молчания сухо спросил Саша. — Если есть, то говори.
Сбиваясь, с трудом произнося слова, Борис рассказал Саше историю с запиской и с выстрелом Олега Подгайного.
— Не может быть! — воскликнул Саша.
— Соня подтвердит!
— Не может быть, чтобы Сергей Иванович не сказал мне о Юкове, — продолжал Саша, не слушая Бориса. — Это невозможно. Он полностью доверял мне. Он сказал бы. Какой смысл ему скрывать?
— Твоя самоуверенность может дорого обойтись, Саша. Берегись! — сказал Борис.
— Неужели?.. — прошептал Саша. — Если это так и есть…
А это так и было. Саша уже понимал, что Борис сказал правду, и эта правда поднимала сейчас Бориса, давала ему такие права, каких не было у Саши.
— Ты понял, как может обернуться жизнь? — без упрека, с явным намерением утешить Сашу сказал Борис. И это стремление Щукина помочь сейчас Саше было неприятным, обидным.
— Тогда я не знаю, кому можно доверять, — пробормотал Никитин.
— Эх, Саша, — с сожалением сказал Борис, — по-серьезному надо рассуждать.
— Ты не понимаешь, Борис!
— Ты ошибаешься. — Они уже подходили к землянке, и Борис предупредил: — О Юкове мы разговаривать не будем. Содержание записки знают только трое.
Саша понял, что с Борисом ему будет трудно. Борис стал другим. Такой Борис не годился ему в помощники. Но он ничего пока не сказал Борису. Он был
