Шрифт:
Закладка:
Книга сама собой открылась на той же странице, что и в автобусе. Сильвестр снова перечитал предложения и почувствовал, как они проскальзывают в его мозг. Возможно, он не поймёт их, пока не подчинится им. Он подошёл с книгой к окну и уставился на круглую террасу. Сильвестр осознал, как быстро из-за чтения пролетело время, когда увидел, что старуха уже тащит свою собаку домой с прогулки.
— Мисс Уиттл, — прошептал он, и добавил слова, которые, казалось, требовала от него сама книга, — Дэй о лот.
Собака настояла на том, чтобы остановиться у ближайшего к дому фонаря, и старуха заметила наблюдающего за ней Сильвестра. Он чуть не отпрянул, когда соседка подняла лицо к белому свету лампы, но она не могла знать, что он сделал, потому что Сильвестр и сам не знал. Несмотря на подсказку книги, он не совсем расслышал голос, если только тот не звучал у него в голове. Скорее, он просто заметил мелькание каких-то фигур; что прятались либо за старухой и собакой, либо внутри них, либо как-то вместе. Какими бы неуловимыми они не были, этот проблеск подсказал Сильвестру слова, которые помогут ему увидеть их.
— Старые Кости, Которые Ползают, — проговорил он, словно отвечая у школьной доски. — Говорит Дэй о лот.
Собака опустила лапу, и очки старухи уставились на окно Сильвестра, словно её глаза побелели и ослепли, прежде чем они с собакой заковыляли по тропинке. Сильвестру показалось, что в тот миг, когда он перестал говорить, что-то в мире перевернулось. Он не был уверен, что хочет увидеть результат, но наблюдал, как Мисс Уиттл, похоже, с трудом вставляет ключ в замок своей двери. Когда собака втащила её в неосвещённый дом, дверь захлопнулась, так что Сильвестр не мог понять, то ли он видел, как она упала, то ли её поставили на четвереньки, и очки у неё слетели. Возможно, только из-за темноты Сильвестру показалось, что старуха уменьшилась в размере. Он заметил, что в доме соседки по-прежнему темно, и слушал до тех пор, пока не начал клевать носом, что навлекло на него опасность уронить книгу. Он сунул её под одеяло для безопасности, готовясь присоединиться к ней в постели.
Сон не шёл к Сильвестру. Всякий раз, когда ему казалось, что он засыпает, его останавливал страх заговорить во сне, хотя он и не был уверен, что когда-либо делал это. Сильвестра нервировала мысль о том, что он может изменить что-то, сам того не осознавая, или о том, что ему всего лишь приснится, что это правда. Когда он, наконец, заснул, ему приснилось, что он подходит к окну и кричит: "Старые Кости, Которые Ползают". Он увидел, как дверь в дом Мисс Уиттл распахнулась, и скорчившаяся фигура начала выбираться на свет. На этом месте Сильвестр неожиданно проснулся. Ему пришлось подойти к окну, чтобы убедиться, что дверь соседки закрыта, а в доме темно, и в этот момент Сильвестр понял, что не слышал хриплого тявканья собаки с тех пор, как она с хозяйкой скрылась внутри.
Снова оказавшись в постели, он проснулся от утреннего визга матери:
— Что ты задумал, Сильвестр?
Он подумал, что мать его раскусила, пока она не добавила:
— Не пытайся опоздать в школу!
Пока Сильвестр был в ванной, она трижды крикнула, что завтрак остывает, хотя он знал, что тарелки ещё не поставили на стол, а когда Сильвестр, спотыкаясь, спустился вниз, мать повторяла, чтобы он не ел так быстро, иначе он заболеет. Его отец ограничился тем, что велел сыну делать то, что говорит мать. Неудивительно, что Сильвестр был рад уйти из дома, хотя и не в школу. Тем не менее он направился туда, чтобы подтвердить то, что уже знал.
Узкие улочки, засаженные покосившимися деревьями, были полны подержанных автомобилей и людей, которые ехали в них, а лужи удваивали и то, и другое. Вся деятельность вокруг Сильвестра была бесконечно менее значимой, чем слова книги, оставшейся под одеялом. Он спрятался в автобусной остановке с разбитыми стеклянными стенами напротив школы. Сильвестр видел, как некоторые из его одноклассников были выведены родителями на школьный двор и издавали звуки, которые они должны были стараться не издавать в классе: Кевин тявкал как тюлень, Джимми изображал мегафон, забывший, как говорить. Их специальный учитель наводил порядок во дворе и приветствовал их тоном, каким рассказывают анекдот, над которым никто не должен смеяться.
— А как мы себя чувствуем в этот ненастный день? — спросил мистер Вестл, и Сильвестр понял, что учитель шутит, — ему показалось, что слова, которые он прочёл в своей книге, делятся с ним этой тайной. Причисляя себя к школьникам, к которым он обращался, мистер Вестл хотел казаться сочувствующим, но на самом деле между разумом детей и его разумом, что был меньше его головы, не имелось ничего общего. Прежде чем Сильвестра успели заметить, он навсегда отвернулся от школы и её Мистера Вестла. Он хотел быть там, где он мог читать столько, сколько ему хотелось, не объясняя свои способности.
Центральная библиотека являлась одним из самых больших зданий в Брайчестере, и она была так нагружена книгами, что требовалось шесть колонн, чтобы выдержать их тяжесть. Поднявшись по широким ступеням и пройдя за гигантские двери, Сильвестр почувствовал себя так, как, по его представлениям, должен чувствовать себя человек в церкви. Все старались говорить тише, но ропот всё усиливался, и под куполом, где уже начинало появляться солнце, начинались таинственные беседы. Сильвестр прошёл под эхо своих шагов к секции истории, снял с полки охапку толстых томов и осторожно положил их на стол. Наконец-то он узнает, что могут предложить книги.
Те, что он выбрал, описывали историю нашего мира и они не задержали его надолго. Сильвестр заглянул на полки с книгами по религии, а потом занялся наукой, чтение которой подействовало на него таким же образом. Чем больше он читал, тем больше понимал, что тайна, заложенная в его мозг "искорёженным домом", делает все остальные книги неправдивыми. Книги — это ложь, которую мир
