рассмотренных в главе 4, и комплексный анализ технологических изменений в Нидерландах между 1350 и 1800 г., представленный в главе 3, позволяют предположить, что основное значение импорта технологий следует искать в его роли на начальном этапе новой экономической деятельности. После того как этот основополагающий период завершился, продвижению технологий способствовали другие источники знаний и навыков, заимствованные из-за рубежа. Затем развитие технологического прогресса обычно продолжалось путем дальнейших доработок и улучшений, которые в каждой сфере применения выводили производительность на более высокий уровень, чем могла обеспечить технология, первоначально ввезенная из-за рубежа.

Эти доработки и улучшения, если рассматривать их отдельно, редко носили революционный характер. Технологический прогресс в Нидерландах носил характер микроинноваций, а не кластера прорывных технологий. Во второй части главы 6 рассматривался вопрос о причинах возникновения такого несметного числа микроизобретений. Предлагаемое в этой главе объяснение в основном сводится к тому, что на тот момент существовало уникальное сочетание возможностей, стимулов и ресурсов. Если обратиться к теориям изменения технологий, которые рассматривались во введении к настоящей книге, то объяснение лежит гораздо ближе к «мягкому» завершению технологического «толчка», чем к «жесткому» детерминизму или «движущей силе» спроса.

К середине XVIII в. в Нидерландах сложилась отличная возможность для появления новинок благодаря тому, что в стране de facto существовала относительно высокая степень доступности знаний в сфере техники и технологий. Знания, запрещенные, скрытые или малодоступные в других местах Европы, были легкодоступны в Нидерландах. Если в ранний период Нового времени в Европе и было место, где тайное очень скоро становилось явным, то это была Республика Соединенных провинций[1904]. Если согласиться с Джоэлем Мокиром и другими в том, что доступность знаний более благоприятна для технологического прогресса, чем секретность, то в Нидерландах действительно сформировалась весьма благоприятная среда для инноваций.

Однако возможностей как таковых недостаточно. Ключевой вопрос заключается в том, используются ли эти возможности для создания знаний. В этом отношении важны эффективность и характер стимулов. Что касается Нидерландов, то сильные стимулы были в первую очередь обусловлены ростом внутреннего и внешнего спроса (с участием как рыночных, так и внерыночных сил), который возник в позднем Средневековье и усилился в конце XVI в. С 1580-х гг. эти общие стимулы были подкреплены конкретными мерами, благодаря которым пользу от плодов творческой деятельности изобретателей стали получать как сами инноваторы, так и общество в целом. Одной из таких мер была патентная система, которая в Голландской республике быстро вышла на передовой уровень. Исходя как из фактического числа выданных патентов, так и из объема коммерческих возможностей, которую давало патентование, можно сделать вывод, что эту систему действительно считали эффективным средством извлечения выгоды из изобретательской деятельности. Как показано в главе 6, изобретательской деятельности могут способствовать и другие виды защиты и вознаграждения. К этим альтернативным механизмам относятся награды, премии и спонсорская помощь государственных и полугосударственных учреждений путем комиссионных выплат, заключения контрактов и наделения другими особыми правами.

Третья часть подхода к объяснению технологического лидерства – ресурсы. Новые знания всегда основываются на знаниях, накопленных в прошлом. Создание знаний никогда не было абсолютным новаторством, а, кроме того, процесс создания знаний всегда опирается на «коллективные» ресурсы, которые со временем расширяются. Голландская республика была хорошо обеспечена этими ресурсами. Начиная с конца XVI в. существовала очень плотная и развитая инфраструктура передачи и подтверждения технических знаний. Помимо большого количества ремесленных гильдий, возникло множество частных школ, лабораторий, высших учебных заведений и официальных механизмов проверки компетентности, которые поддерживали долгосрочный рост технических знаний. Передача знаний значительно облегчилась благодаря растущему предложению технической литературы и трехмерных моделей. Опираясь на эту инфраструктуру ресурсов, создание знаний могло происходить по-разному. Обучение в процессе работы и обучения в процессе использования шли бок о бок с формальным обучением. Если новшества возникали в результате формального обучения, это было следствием не какой-то «великой традиции», а получения информации из множества массивов знаний и навыков. Связанные с инфраструктурой возможности дополнялись различными когнитивными ресурсами. Таким образом, в Голландской республике связи между различными традициями – «великими» и иными – служили еще одной опорой появления новшеств.

Как Северная Италия, Южная Германия, Великобритания и другие лидеры в области технологий, Нидерланды развивались в полном соответствии с «законом Кардуэлла», согласно которому ни одна «нация» не сохраняла в технологическом отношении «высокую степень инновационного творчества дольше, чем в кратком историческом периоде». Через некоторое время Голландская республика тоже утратила лидерство в области технологического развития. Предпосылки этого явления мы рассмотрели в главе 7. Снижение спроса и изменение цен на средства производства не полностью объясняют его. Поскольку спрос на традиционные голландские продукты после 1700 г. остановился и даже снизился, голландские предприниматели, возможно, стремясь защитить, вернуть или даже улучшить свои позиции на рынке, могли бы выводить на рынок новые товары и услуги и внедрять новые методы на производстве. Снижение спроса само по себе не объясняет, почему в большинстве случаев они выбирали другой путь. Изменения относительных цен на капитал, труд и природные ресурсы также не обладали решающим воздействием. Фактическое изменение цен на средства производства, в конце концов, необязательно должно было препятствовать внедрению инноваций. В какой-то мере затруднять инновации в ответ на такие изменения могли внерыночные силы. Внерыночные факторы обусловили определенную степень инерции в области технологий. В этом отношении Голландская республика не отличается от других стран и регионов и подчиняется закону Кардуэлла. Но это не было результатом насилия, запугивания и применения других незаконных методов или ввода правил и регламентов, созданных гильдиями, neringen или институтами, которые управляли рядом экспортных отраслей. Основными факторами торможения были общая тенденция городских властей к защите интересов корпоративных организаций за пределами экспортных отраслей и относительно высокий уровень децентрализации, характерный для Голландской республики. Таким образом, организации с особыми интересами, тайные договоренности и «распределительные коалиции» играли меньшую роль, чем в классической олсоновской ситуации.

Кроме того, внерыночные институты после 1700 г. уже не были, как раньше, барьером для технологических инноваций. В тех секторах, где инновации демонстрировали высокую степень постоянства на протяжении всего XVIII в., – гидравлика, судостроение, навигационные технологии, производство оружия и чеканка монеты, – в принятии решений о новшествах была довольно велика роль полугосударственных и государственных организаций. Чем больше определенная отрасль регулировалась некой относительно централизованной государственной или полугосударственной организацией, а не рынком, тем больше было шансов на внедрение технических новшеств. Таким образом, внерыночные факторы сами по себе не в полной мере объясняют ослабление технологического лидерства Нидерландов.

Полностью объяснить закат голландского технологического лидерства можно, как я писал в главе 7, только с учетом фактора предложения знаний. Очевидно, что технические новинки в Нидерландах после 1700 г. были более скудными, чем