Шрифт:
Закладка:
Зборовский, став «представителем» русской секции, регулярно информировал Москву о каждом шаге, решении и намерении Международного секретариата троцкистов. Например, 20 июня 1938 года, еще до созыва Учредительного конгресса, Зборовский сообщал: «Заседание М. С. состоялось 18 июня. На порядке дня были вопросы: 1) О «Дер Ейнциге Вег», 2) Бельгийский вопрос, 3) Мексиканский вопрос»{1044}. Далее подробно описывал все перипетии споров, борьбы, трудности. Здесь же информировал, что «при секретариате организована комиссия борьбы против полиции и ГПУ». Также обстоятельно советский агент доложил о подготовке, ходе и решениях Учредительного конгресса в Париже.
Выказывая свое рвение, Зборовский лично составил опись всех документов, которые ему удалось сфотографировать после проникновения в бумаги IV Интернационала и в личный архив Троцкого{1045}. Эта опись для Москвы, кстати, была составлена Зборовским куда более тщательно, нежели это сделали хозяин документов и его секретарь для себя.
Конгресс, как думал Троцкий, ожидая в Койоакане вестей из Парижа, решит главную задачу: заявит о создании новой мощной политической силы, с которой придется считаться всем, – «Мировой партии социальной революции». Он, как не раз с ним бывало, вновь ошибется в этом политическом вопросе. Интернационал окажется чрезвычайно живучим, хотя и бесплодным. Он сохранит себя как секту и спустя десятилетия, но роль его в политических делах была и останется малозаметной. Особенно после ухода с мировой сцены его основателя и лидера.
3 и 4 сентября 1938 года Троцкий напряженно ждал сообщений из Европы. Буржуазная печать молчала. Радио говорило об агонии Испанской республики. Передавали экономические новости, музыку. Молчал телефон в рабочей комнате Троцкого. Наконец 5 сентября он получает условленную телеграмму: «Новорожденный обещает стать богатырем». Троцкий с Натальей Ивановной, секретарями тихо радовались, надеясь на торжество дела, ради которого они так многим пожертвовали.
Недели через две Троцкий получил копии всех документов, одобренных на конгрессе, всего более 200 страниц. Особенно его взволновало письмо, принятое в заключительные минуты работы форума троцкистов: «Конгресс IV Интернационала шлет Вам горячий привет. Варварские репрессии, направленные против нашего движения, и в особенности против Вас, не позволили Вам быть среди нас и внести в наше обсуждение свой важный вклад организатора Октябрьского восстания, теоретика перманентной революции, прямого наследника учения Ленина. Нам, противникам Сталина, фашизма и империализма, выпали огромные испытания… Вы сами являетесь объектом постоянных попыток убийства.
Все эти преследования, как бы жестоки они ни были, еще больше укрепляют нашу убежденность в правоте марксистской программы, главным интерпретатором которой после смерти Ленина стали для нас Вы. Вот почему в нашем приветствии заключено нечто большее, чем признательность великому современному теоретику революционного марксизма… Мы выражаем надежду, что Вы еще долго будете разделять успехи победы, как Вы долго разделяли все превратности борьбы…»{1046}
В одной из американских газет, как зафиксировала советская спецслужба, Троцкий заявил, что «десять лет понадобилось кремлевской клике, чтобы задушить большевистскую партию и превратить первое рабочее государство в мрачную карикатуру. Десять лет понадобилось Третьему Интернационалу, чтобы бросить в болото свою собственную Программу и превратиться в вонючий труп. Десять лет! Только десять лет! Позвольте мне закончить предсказанием: в течение ближайшего десятилетия Программа Четвертого Интернационала сделается путеводной звездой миллионов и они будут знать, как штурмовать землю и небо!»{1047}
Через два месяца после завершения конгресса Троцкий встретился с Максом Шахтманом, который был председателем на конгрессе. Из его рассказа, материалов, поспешно принятых на заседании, откликов руководителей секций Троцкий понял, что «мировая партия» – лишь великая иллюзия. Конгресс объединил максимум восемь-десять тысяч членов небольших разношерстных групп, часто именующих себя «партиями». Троцкий, избранный на конгрессе почетным председателем и членом исполкома, почувствовал, что на спаде активности рабочего движения, при усилении тоталитарных режимов в Германии, Италии, СССР, при возрастании угрозы новой мировой войны трудно будет рассчитывать на успех этого политического предприятия. IV Интернационал, или «Мировая партия социальной революции», оказался туманным миражом, который едва заметили основные политические силы, разыгрывавшие в этот момент предвоенный акт всемирной драмы.
Троцкий надеялся использовать лозунги, родившиеся в ходе Первой мировой войны: «Для марксистов борьба против войны означает одновременно борьбу против империализма. Средством этого служит не ”разоружение“, а вооружение пролетариата в целях революционного свержения буржуазии и создания рабочего государства. Не Лига Наций, а Соединенные Штаты Европы и всего мира… Кто действительно хочет бороться против войны, должен встать под знамя IV Интернационала…»{1048}
Но то было еще одной иллюзией. Троцкий по-прежнему уповал на возможность мировой революции или, по крайней мере, на подъем революционного движения, которое может остановить сползающие с полюсов антагонистических интересов ледники мировой войны.
IV Интернационал мог еще как-то заявлять о себе, пока во главе него стоял такой человек, как Троцкий. Большой просчет лидера «мировой партии» заключался в том, что на волне упадка III, «московского», Интернационала он еще надеялся, что его Интернационал займет место Коминтерна. Ни у кого уже не вызывало сомнения то обстоятельство, что «московский» Интернационал давно стал заурядным сталинским подразделением, послушно исполнявшим волю кремлевского руководителя.
Чтобы полнее скомпрометировать Коминтерн, Троцкий опубликовал ряд злых статей против него. Одна, правда, увидела свет, только после его смерти. Название ее было красноречивым: «Коминтерн и ГПУ». В ней затворник из Койоакана раскрывает зависимость Коминтерна, руководителей и функционеров многих компартий от финансовой поддержки ЦК ВКП(б). Весь бюджет Коминтерна – из бюджета ЦК, а часто и ГПУ. Нетрудно представить, какова «независимость» этой переродившейся организации, резюмирует Троцкий{1049}. Статья была закончена 17 августа 1940 года, за три дня до рокового покушения… Троцкий знал, что Сталин мог использовать Коминтерн и для прикрытия террора против непослушных, строптивых, своевольных, подозрительных. В сталинском фонде есть не один документ, свидетельствующий о стремлении вождя творить свои дела в коммунистическом движении под прикрытием Коминтерна. Эта практика отмечается уже с мая 1931 года{1050}.
На самом же деле III Интернационал оказался в руках одной партии с момента своего рождения. С помощью Коминтерна вожди большевиков хотели ускорить приход мировой революции. И Троцкий об этом знал. В ленинском фонде неопубликованных «секретных» документов – множество свидетельств о финансировании зарубежных компартий с целью инициирования новых революционных процессов. Впрочем, приведу выдержки из этих документов.
Раскольников – Троцкому: «Прошу Ваших указаний относительно дальнейшей политики в Персии. Могу ли я считать у себя развязанными руки в смысле продвижения в глубь Персии, если в Персии произойдет переворот и новое правительство позовет на помощь?..»{1051} Благословение дано…
Письмо Ленину председателя Центрального исполнительного совета депутатов трудового калмыцкого народа А.Чапчаева: «1) Нужно снарядить и отправить через Монголию и Тибет в Индию вооруженный отряд. 2) С отрядом следует послать оружие и военные припасы для раздачи среди населения. 3) Нужно приобщать на буддийском Востоке народы к мировой революции…» Резолюция Ленина красноречива, хотя и лаконична: «…направить Чичерину для подготовки мер. Ленин. 16/VIII-1919 г.»{1052}.
В своем письме к вождю Э. Рахья от имени ЦК Финской компартии просит у Ленина отпустить драгоценностей на сумму 10 миллионов финских
