Шрифт:
Закладка:
В 1923 году в Москве был создан Институт имени Карла Либкнехта. Троцкого пригласили выступить на торжественном заседании института. Как всегда его встречают овацией. Он все еще популярен в массах. Основная тема выступления одного из вождей русской революции и здесь прозвучала громко. О чем же говорил Троцкий 24 июня 1923 года? Приведу фрагмент из его речи: «…сейчас рабочий класс Германии движется по асфальту, но руки и ноги у него связаны классовым рабством. Мы шагаем по рытвинам, по оврагам, по ямам, по лужам, а ноги свободны. Вот этим, товарищи, характеризуется наше отличие от европейского пролетариата… Мир, нас окружающий, мощнее нас, и буржуазия не сдаст своих позиций без жестоких боев. Бои будут тем страшнее, чем более будет усиливаться коммунистическая партия, а она усиливается… Приближение мировой коммунистической революции означает, что нам предстоит пройти еще через большие бои…»{1070}
Идет отлив, а Троцкий говорит о приближении мировой революции. Он предрекает обострение классовых боев по мере усиления коммунистической партии. Эта мысль во многом перекликается с печально известным тезисом, который зловеще разовьет его вечный оппонент в 30-е годы. Пророчество Троцкого однозначно: мировая революция неизбежна, она приближается, она грядет. На чем же основывается такая уверенность коммунистического пророка?
Прежде всего Троцкий, как и другие ортодоксальные российские революционеры, безоглядно, фанатично верил в марксизм. Все, что было сказано великими немцами, не подвергалось сомнению. Полагаю, что сами Маркс и Энгельс никогда не могли даже предположить, что их учение, творчество, переписка будут канонизированы. Каждая их мысль представляется большевикам глубоко пророческой. Как говорится в Книге пророка Исайи, «всякое пророчество для вас то же, что слова в запечатанной книге, которую подают умеющему читать книгу и говорят: ”прочитай ее“; и тот отвечает: ”не могу, потому что она запечатана“»{1071}. И хотя русские революционеры «распечатали» Марксовы книги, их смысл для них остался святым, как в Книге Пророка Исайи. Троцкий и его единоверцы могли подвергать сомнению все, кроме марксизма. Веря в марксизм, Троцкий верил и в его железобетонные догматические постулаты. В этом и заключается парадокс: обладатель безусловно мощного интеллекта стал пленником утопической Идеи, в которую он фанатично поверил.
Но разве этим пленником стал один Троцкий? 2 марта 1919 года в своей речи при открытии I Конгресса Коммунистического Интернационала Ленин прямо заявил: «…победа за нами, победа всемирной коммунистической революции обеспечена»{1072}. Закрывая этот Конгресс через четыре дня, вождь русской революции выразился еще определеннее: «Победа пролетарской революции во всем мире обеспечена. Грядет основание международной Советской республики»{1073}. Его слова потонули в громе аплодисментов. Все верили, что всемирное счастье совсем близко. Оно рядом!
Уверенность Троцкого в осуществимости мировой коммунистической революции опиралась и на практический опыт. Та легкость, с которой большевики взяли власть, породила иллюзии, что этот исторический эксперимент можно повторить в любой стране. Да что в стране – во всем мире! Вначале эта уверенность как будто подтверждалась быстро поднимавшейся волной революционного движения на разных континентах. Возникли компартии. Вспыхнули революции в Венгрии, Германии, Китае. Оптимизм ленинского Интернационала захватил миллионы. Все это подпитывало веру Троцкого в возможность невозможного. Он полагал, что наряду с самой активной идейной работой Интернационала нужны и конкретные организационные шаги по революционному «раскачиванию» мирового сообщества. Он предлагает послать конный корпус в Индию для инициирования революции разгромить белополяков и открыть революционные ворота в Европу. Эти предложения не казались ему авантюрой.
Большевики пытались действовать на Западе, Юге, Востоке. Троцкий помнил, что после окончания I Конгресса Коминтерна Ленин написал в Туркестан Элиаве о необходимости спешно создать самостоятельную революционную базу: «Денег мы не пожалеем, пошлем довольно золота и золотых иностранных монет… Вести дело, конечно, архиконспиративно (как умели при царе работать…). Привет! Ленин»{1074}. А затем пошло. Карахан даже вычислил, что стоимость командирования каждого агитатора в Северный Китай и Корею составляет 10 тысяч рублей золотом{1075}. Для защиты Советской России и оказания помощи мировому пролетариату не хватало оружия. Троцкий предложил в октябре 1921 года дополнительно выделить 10 миллионов рублей золотом для закупки оружия в Америке. Ленин согласился{1076}. Троцкий верил, что революционную волну удастся поднять еще выше…
Самое поразительное, что с годами пророчество Троцкого о возможности коммунистической мировой революции не ослабевало. В мае 1938 года, незадолго до созыва Учредительного конгресса IV Интернационала, Лев Давидович Троцкий написал в Койоакане пространную программу действий, которую предлагал обсудить Международному секретариату и национальным секциям. В программе, красноречиво названной «Агония капитализма и задачи Четвертого Интернационала», он утверждал, что «стратегическая задача Четвертого Интернационала состоит не в реформировании капитализма, а в его низвержении»{1077}. Троцкий по-прежнему обвиняет социал-демократов в «пособничестве капитализму», отказывает профсоюзам в их революционной роли, призывает к созданию партий IV Интернационала и вооружению пролетариата. Он выражает уверенность, что выполнение этих требований создаст все необходимое для всемирной пролетарской революции. «Всякие разговоры о том, что исторические условия еще ”не созрели“ для социализма, представляют собою продукт невежества или сознательного обмана. Объективные предпосылки пролетарской революции не только ”созрели“, но и начали подгнивать. Без социалистической революции, притом в ближайший исторический период, всей культуре человечества грозит катастрофа»{1078}. Был бы готов авангард, заявляет Троцкий, а массы к революции уже готовы…
Сразу же после официального учреждения IV Интернационала Троцкий в своем приветствии американской партии троцкистов («большевиков-ленинцев»), направленном 18 октября 1938 года, предсказывает, что устремленность новой международной организации к мировой революции в течение ближайших десяти лет… станет программой миллионов и они «сумеют взять штурмом и землю, и небо!»{1079} Здесь Троцкий определяет уже конкретные временные рубежи начала очистительной планетарной революции.
Впрочем, он, как и Ленин, не раз пытался предвосхитить сроки прихода лучезарного будущего. И, как и Ленин, жестоко ошибался. Выступая на Всесоюзном съезде библиотекарей, Троцкий под веселый смех и аплодисменты говорил, что в силу большего культурного развития французский и английский пролетариат «лет через 10, 15, 20… – глядишь, а он нас в области социалистического строительства обскакал. Мы, конечно, в обиде нисколько не будем. Сделайте ваше одолжение, обскакивайте, мы давно дожидаемся…»{1080} Так он говорил в 1924 году, определяя сроки коммунистического свершения. Но и спустя полтора десятилетия Троцкий, по сути, говорит о тех же сроках…
Началась Вторая мировая война. Человечество сотрясалось от рокота в Европе танковых моторов, голос разума заглушался лязгом гусениц, а Троцкий и в этой ситуации видел выход только в революции… В феврале 1940 года он фиксирует для истории свою приверженность революционной идее в «Завещании», где, в частности, говорится: «Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности»{1081}.
Великий пророк великой утопической идеи… Страна, где Ленин, Троцкий и другие революционеры совершили социалистическую революцию, 70 лет, собрав все свои силы, оставляя на своем пути бесчисленные жертвы, двигалась к призрачной цели – коммунизму. Революции XX века – это великие социальные патологии движения… Если верно бессодержательное утверждение: «Мы называем коммунизмом действительное Движение, которое уничтожает теперешнее состояние»{1082}, то в коммунизме мы уже пожили в течение семидесятилетнего эксперимента. Пожили и… пришли к крупной исторической неудаче, которую едва ли кто может оспаривать. Если же исходить из того, что «основным принципом» коммунизма, как утверждал
