я всегда была уверена в том, что рядом со мной как минимум будет Джессика или другие близкие мне люди. Но сейчас я должна спускаться вниз к проходу к алтарю, по которому я пройду одна и я… одна даже сейчас.

Я бы хотела сейчас обнять маму и услышать от неё слова наставления, увидеть слёзы счастья и в тоже время печали на её глазах, я бы просто хотела, чтобы она был сейчас рядом со мной просто для того, чтобы поддержать меня. И я бы хотела, чтобы и папа был рядом, чтобы он нервно ходил по комнате и поправлял мой свадебный букет, ведь он всю жизнь проработал в цветочной лавке. И Джессика… она тоже должна быть здесь со мной, она должна волноваться, всё время меня торопить, обнимать и постоянно болтать и неважно о чём!

Но я одна… одна уже давно.

В дверь стучат, и слёзы всё же скапливаются в моих глазах и, отводя взгляд от зеркала, мне приходится их смахнуть, стараясь не испортить макияж.

Я делаю глубокий вдох, мысленно привожу себя в порядок, насколько это сейчас возможно и иду к двери.

Мне придётся пройти по проходу одной, но я хотя бы надеюсь увидеть Джессику рядом с алтарём, увидеть Розмари и Бадди, надеюсь, они здесь, я надеюсь, что хотя бы кто-то из дорогих мне людей пришёл.

Когда я спускаюсь вниз, то по проходу уже начинают идти дети, и мне приходится ускориться, потому что следующей должна идти я.

Приподнимая тяжёлую юбку платья, я аккуратно спускаюсь с лестницы и подхожу к распахнутым дверям, у которых стоят двое охранников. Оправив юбку и фату, я делаю глубокий вдох и выдох, хотя совсем и не волнуюсь и жду, когда музыка притихает, а затем начинается партия живой музыки, и сначала начинает играть пианист, сидящий чуть поодаль от алтаря.

Я делаю первый шаг, который оказывается безумно тяжёлым, словно к моей ноге прикована гиря и я выхожу на свет. Все присутствующие в церкви сидящие вдоль прохода к алтарю моментально встают, не отрывая от меня своих пристальных взглядов сопровождающимися широкими улыбками.

И в партию к пианино вступает изумительно нежная игра на скрипке.

Зал украсили просто потрясающе, всё в нежных тонах, много бежевого цвета, розового и белого, а изумительный солнечный свет, исходящий из витражных окон кажется разноцветным. Многочисленные колонны, разделяющие ряды деревянных скамей, как и сами скамьи, украшены нежными цветами, это комбинации, но в основном это ландыши, как и в моём свадебном букете, который я сейчас держу в руках.

Всех гостей, я, конечно же, знаю на лицо, с кем-то я в хороших рабочих или профессиональных отношения, а кого-то просто едва знаю. Это наши с Брайаном друзья, его родственники, приятели. И все прекрасно одеты, все в восхищении улыбаются, смотря на меня и я, наконец, обращаю всё своё внимание на алтарь впереди меня, от которого у меня подкашиваются коленки.

Я иду медленно, как и положено, живая музыка, белая ковровая дорожка под моими ногами усеяна лепестками нежно-розовых пионов, зал сияет светом, запах здесь просто потрясающий, очень сильно пахнет цветами и всё так красиво!

Брайан стоит у церковного алтаря, сжимая руки в замок, его чёрный смокинг сидит на нём больше чем просто идеально, в нагрудном кармане виднеется веточка ландыша, чёрная бабочка прекрасно выделяется на белой рубашке, а нарастающая и взволнованная улыбка на его лице придаёт ему ещё большей привлекательности. Брайан не волнуется, если только немного, и я удивлена, но смотря на Брайана я не чувствую внутреннего отвращения, я не чувствую ничего отталкивающего и это действительно странно. Рядом с ним стоит его друг Алекс из Сиэтла, а по другую сторону стоит Джессика. На ней прелестное нежно-розовое платье в пол, с короткими руками и с поясом, выделяющим её талию. Длинные блондинистые волосы девушки красиво завиты в кудри и спадают по её плечам. Джессика сжимает в руках свой букет и с тёплой, но, кажется, грустной улыбкой смотрит на меня.

Мне остается сделать лишь пару шагов, я чувствую, как вдруг замирает моё сердце и прокручиваю в голове то, что через пару минут я стану женой Брайана, и… я понятия не имею, что будет дальше, к чему мне готовиться, чего мне ждать и на что надеяться. К вечному заточению или же к счастливому будущему с постоянным взаимопониманием и общим успехом?

Случайно или нет, но мой взгляд вновь падает на гостей, и я замечаю широко улыбающуюся мне Розмари, и в этот же миг на сердце становится необыкновенно тепло, становится… лучше, то одиночество, тот холод внутри меня начинает меня покидать и теперь моя улыбка не натянутая. Я так рада её видеть, что готова едва ли не заплакать.

Я уже подхожу к Брайану, который с улыбкой подаёт мне руку, и вдруг вновь чествую то одиночество, ту грусть от того, что я сейчас одна без папы. Мне так жаль, что он не провёл меня к алтарю! И я никогда не хотела идти к нему одна я всегда хотела, чтобы меня сопровождали, но… я не хотела даже этой свадьбы тогда о чём вообще может идти речь?

Вкладывая свою ладонь в руку Брайана, и поднимаясь к алтарю, я краем глаза замечаю, как священник жестом позволяет всем сесть.

Я становлюсь напротив Брайана и он, не сводя с меня взгляда голубых глаз, поднимает мою фату. Я взволновано улыбаюсь не только ему, но и фотографу и оператору и всем здесь присутствующим и мы с ним едва ли не одновременно бросаем взгляд на уже присевших на свои места гостей и я вновь приятно удивляюсь.

Я замечаю Бадди и теперь я точно уверена в том, что Джессика ему рассказала правду про Брайана и про нашу с ним свадьбу, потому что друг даже мне не улыбается, он с печалью в глазах просто смотрит на меня, а затем разочарованно качает головой, но я не могу потерять свою улыбку, поэтому она вновь становится натянутой.

Ещё секунду я оглядываю всех присутствующих и уже когда вновь поворачиваюсь к Брайану, кажется, замечаю Адама, но обернуться вновь и приглядеться не решаюсь.

Наш священник мужчина уже в возрасте аккуратно поправляет свой незаурядный микрофон и, закрыв книгу в своих руках, довольно серьёзно начинает говорить свою вступительную речь.

В зале тут же повисает тишина, музыка окончательно затихает, как и все перешёптывания и даже щёлканье камер словно стали тише.

— Брайан Хилл, и, Кларисса Олдридж, — говорит