категориям: собранные, обходчики и аборигены. Разумеется, собранными оказались те, кому выпала плачевная участь быть застигнутыми крахом глобальных общественных инфраструктур. В большинстве случаев, а в особенности в текущем сезоне, эта группа составляла самую большую долю участников. Обходчики – это те, кто согласился участвовать в игре. Аборигены – все прочие.

По мере того, как игра развивалась и некоторые проходчики выдвигались на передовые позиции, продюсеры сезона раз за разом обращались к обоймам собранных граждан, чтобы добавить драматизма в действие. Разве можно забыть тот сезон «Валтая», когда обходчик Хун направил своего меха[236] к лифту, ведущему на двенадцатый этаж, где обнаружил собственных детей, перепрограммированных в дозорных охотников-убийц? Всех пятерых, даже годовалого. Хун предпочёл убить тех, кого породил. То был один из редких случаев, когда жестокость игры показалась чрезмерной даже свободным гражданам. Садир ощутил, как его пробрала дрожь, когда он вспомнил ту историю. После неё хозяева игры запретили использовать собранных детей. А также беременных женщин.

«Тудыть твою перетудыть, – подумал Садир. – Изуверы из изуверов».

Но что же бывает, когда продюсеры решают использовать конкретного участника, но не могут его найти? Если он не из собранных и не обходчик, значит, он пережил изначальный крах и предпочёл не идти в Подземелье. Большинство таких погибают. Динамика смертности аборигенов часто отражает тот же процесс у обходчиков, хотя и отстаёт в темпах.

Итак, продюсеры решили отыскать и использовать исчезнувших аборигенов. Захотели ввести в Подземелье определённых индивидов. И тут встала проблема. Правила понятны. И неприкосновенны.

И тогда явилась пошаговая инструкция.

Практика найма следопытов, когда их засылают на планету и поручают обнаружить и похитить заранее избранных выживших, крайне далека от какой бы то ни было законности. Никакая корпорация не сумела бы оправдать её в суде. Но никого к ответственности никогда не привлекали. Беззаконность такой практики не волновала никого, кроме немногих маргиналов. Если зрителей не возмущает покорение целой планеты, то кто станет останавливаться перед парочкой сопутствующих преступлений? Эта практика так же стара, как и сам Поиск.

Найти индивида, как правило, нетрудно. Даже на периферийных планетах, где зоны поиска – это мусорные свалки или нечто подобное, найти заранее известного местного уроженца не сложнее, чем поздороваться с оператором ИИ планеты. На Земле имелась отменная система контроля, она работала более чётко, чем на большинстве других планет. Однако в силу Акта об охране коренных видов, после старта обхода у аборигенов изымаются их импланты (не касается только тех, кто с ними родился). Они «свободны». Когда по окончании обхода цирк в полном составе перемещается в другую систему, планета изолируется на время жизни многих поколений. Садир не помнил, какова в точности длительность этого периода, однако немаленькая, несомненно.

– Без толку тратим время, – ворчал он, когда они с Геннриком плелись к поселению. Оно располагалось на плоском участке примерно в километре от того места, где в последний раз было зафиксировано пребывание кошки. Он смотрел на своего партнёра, а его камуфляжная сетка мокла под дождём и почти леденела. – Мы должны были искать того мужика в южном полушарии. Или другого зверя. Козла.

– Если не найдём отметку, – откликнулся Геннрик, – то будем двигаться дальше. Капитан намерен отправить нас на другую сторону планеты, в джунгли, на поиски близнеца погибшего обходчика.

Он вдруг предостерегающе поднял руку: тёмное небо прочертил космический челнок. И оба тут же расслабились: корабль был не из службы безопасности Синдиката.

Садир хмыкнул.

– Это когда погода будет более подходящая.

– Мне нравится здешняя погода, – заметил Геннрик.

Партнёры пригнулись и побежали по мощённой чёрным камнем улице города людей. На ней время от времени попадались прямоугольные дыры – места, где в минуты краха стояли автомобили.

Садир смерил Геннрика унылым взглядом. Вероятно, в этом полушарии шли последние недели зимы, и погода не могла быть приятной ни для кого, из какого бы мира он ни прибыл. Этот мегаполис, некогда именовавшийся Сиэтлом, по-видимому, был не последним по численности населения. Сейчас в это было трудно поверить. Даже земляне не могли быть настолько глупыми, чтобы подвергать себя превратностям этого климата, тогда как экваториальная зона – истинный рай.

Вдалеке появились огни многочисленных костров. Люди разбили лагерь возле сооружения, которое когда-то было мостом над шоссе, поставили палатки в том месте, где морозному ветру, пропитанному океанской солью, было не так-то легко их достать. Костры были разложены аккуратными кругами.

Садир прикинул: здесь больше тридцати палаток. Неподалёку высились скелеты деревянных строений. Было похоже, что люди принялись отстраивать свой город.

В поселении можно было увидеть остатки утраченной общественной жизни. Садир обратил внимание на многочисленные двух- и четырёхколёсные машины с открытым верхом. Над самой большой палаткой горел электрический фонарь, из другой палатки слышалась музыка. Повсюду какое-то движение. Несмотря на поздний час, лагерь не спал.

– Оружие на месте? – спросил Геннрик.

Садир ощупал на своём бедре духовой пистолет, стрелявший флешеттами[237]; он предназначался для того, чтобы оглушить кошку. Он зарядил пистолет тремя штуками – достаточно для того, чтобы вывести из строя почти любого человека. Он предпочёл бы стандартный электрошокер, надёжный и простой в обращении, но маркировка на нём привела бы в действие любой охранный зонд Солнечной системы.

Двое охотников опустились на землю и натянули на себя камуфляжную сетку. Настало время наблюдений. Садир достал сканер и настроил его на местопребывание кошки. Теперь, когда они подошли достаточно близко, можно было установить, в какой именно палатке она находится. Третья палатка, поставленная вплотную к склону холма. Садир поискал другие существа вокруг кошки. В палатке были два человека. Он проверил местонахождение всех живых организмов в лагере, затем достал заранее приготовленный лист бумаги и принялся чертить схему.

Тут ему пришла в голову новая мысль, и он перепрограммировал сканер. Как правило, Синдикат не приставлял агентов безопасности к лагерям аборигенов, но Садир проверил наличие всех их типов. Безусловно, это следовало сделать раньше. И он заметил нечто непонятное на вершине холма, но оно тут же испарилось. Что бы это ни было, но не агент безопасности Синдиката. Эти никогда не церемонились.

Пока Садир занимался сканированием местности, Генрикк обратился к нему:

– Скажи-ка мне одну вещь: зачем тебе всё это нужно? Я однажды слышал, как ты разговаривал с каким-то своим друганом и соврал, что якобы работаешь на барже. А потом уже не врал: как ты ненавидишь «Борант», ненавидишь Поиск. И однако же ты здесь, рискуешь жизнью, чтобы зрелище стало интереснее.

Садир присвистнул. Ему не понравилось и то, что сак подслушал частный разговор, и упрёк в лицемерии. Ответил он не сразу.

– У меня