Шрифт:
Закладка:
Радоваться победе было рано: великан попытался раздавить меня в объятиях, накинулся сзади.
— Кабзда тебе, Потапов. У, сучок, бабский каблук!
Я не слушал, ударил головой назад, рывком нагнулся вперед, перекидывая через себя тяжеленную тушу.
Бойцы в грузовике зашевелились. Ириска отчаянно визжала, что следует уступить и отступить: меня на всех не хватит.
К чертям! Лучше битым один раз ходить, чем обоссавшимся.
— Руки задрал, Потапов! Я тебя порешаю, слышь? — В моего старого знакомого будто бес вселился. Окровавленный, он напоминал чудище из фильмов ужасов. В глазах бушевала осатанелость. В руках он стискивал отобранный у кого-то дробовик.
— Сэй хэллоу ту май литл бади! — выплюнул он. Я прищурился, выставив руку перед собой.
Ружье не выстрелило, быстро превращаясь в ком смятого железа.
Ошарашенный, не понимающий что происходит, задира застыл на месте. Чтобы через мгновение взвыть белугой. Дробовик взорвался прямо у него в руках. Ладонь посинела, обратившись в сплошной кулак.
— Что здесь происходит?
Бейке не хватало разве что коня и маузера.
— Он… она… Они! — Тот великан, которого я швырнул через себя, тщетно искал в словарном запасе объяснение. Командующая жестом ему велела заткнуться, и он подчинился.
То ли его пугали офицерские погоны на ее плечах, то ли Бейка, несмотря на малые размеры, умела наводить ужас даже на три десятка здоровых лбов.
— Федор, вы опять без документов? — Не слушая причитаний, она обратилась к водителю. Медсестрички, субтильные девахи с тощими косичками, спешили на помощь недавним мучителям, но остановились от одного лишь моего взгляда. Не решились подходить.
— А что я-то? — Толстяк оправдывался, широко расставив руки. — Мне сказали везти. Я им — вы против будете, а они…
У Бейки и на него нашелся успокаивающий жест.
Задира стонал, лелея израненную руку. Бейка смерила его уничижающим взглядом, потом обратила его на ерзающих в кузове солдат.
— Это вы у нас, стало быть, будущие защитники?
Насмешка на губах Бейки пришлась бойцам не по вкусу. Ей не ответили, хоть и хотели.
— Что молчим, ребята, язык проглотили? Не так смелы перед офицером?
Маленький, жестокий страх поселился в глазах солдат. Не желая чувствовать на себе хлад его объятий, недавние бузотёры смотрели друг на дружку, будто в надежде, что он найдёт себе другую жертву. Бейка в миг оказалась рядом с великаном, а мне на миг почудилось, что она смотрит на него сверху вниз. А он уменьшается с каждым мгновением.
— Какие-то проблемы, рядовой? Есть что сказать? Только что ты готов был пустить в ход не только язык, но свои грязные лапы? Что же сейчас? Недостаточно хороша? А может ты попросту… боишься?
Вновь тишина в ответ. Бейка обвела ладонью собравшихся, хмурых девчат.
— А вот они не боятся. Не боятся, когда вы, обоссав портки, бежите отступать и зализывать раны. Стоят до последнего. Единственное, что отделяет ваших родных от жизни в царенатском плену. Вы правда хотите с ними ссориться?
— А… мы… чё мы…
Бейка слушать не стала, махнула рукой, посмотрела на шофёра.
— Фёдор, забирай своих мутантов, и проезжайте, если уж вам так не терпится. Но еще раз на моем КПП хоть что-то случится, а я увижу твою потную рожу — перед Берсеркиным будешь отвечать сам. Он тебя вместе с теми, что в кузове, к одной стенке поставит.
Толстяк поник, Бейка же бросила на меня взгляд, будто вопрошая: «Ну как? Понял, как надо?»
На Айку даже не посмотрела, будто бы ее здесь не было.
— Мы свидимся еще с тобой, урод, — пообещал мне задира. Водитель, не боясь ответки, пихнул его в грузовик.
Я пожал плечами. Ну, раз уж ему в третий раз от меня получить захочется, то милости просим. Буду не против.
— Потапов! — Не дождавшись, когда большегрузы уберутся с территории поста, меня окликнула Бейка. — Ко мне, сейчас же!
Из кузова злорадно блеснули чьи-то глаза…
* * *
Я не спешил. Медленно поднялся по ступенькам на второй этаж, бросил взгляд на дубовую дверь. Если так продолжится, то надо будет поменять распорядок, а лучше вовсе не выпускать меня из ее кабинета.
Ибо воистину!
Постучать, что ли, для приличия? Не будем ломать традиции, вошел как обычно.
— Ничему-то, Потапов, ты не учишься. — Командующая развалилась в кресле. Только что открытая бутыль газировки шипела, словно бывшая жена.
Она хотела разговора, а мне было что ей сказать.
— Что ни день, то шум, драки. Танки.
— Танк точно не я.
— Уверен? — Она насмешливо улыбнулась, вновь откинулась на спинку сидения.
В ее руках появился миниатюрный плюшевый медведь. Стальные пальцы легко и просто сминали его, словно экспандер.
— Что это такое было? — Я кивнул в сторону окна. — Они просто вот так уедут и все? Никакого наказания?
— Разве ты их уже не наказал?
Мне было мало, я жаждал крови вперемешку со справедливостью.
— Думаете, ваша речь произвела на них впечатление? Пристыдили, и они теперь помрут от угрызений совести?
— Я не строю глупых иллюзий, мальчик. Ни о равенстве, ни о справедливости, ни уж тем более о том, что им хоть чуточку, но станет стыдно. Ты прав, стыдно всего пять минут, а потом нормально, а вот боль помнят хорошо и долго. Иногда она даже помогает избавиться от навязчивых, нехороших мыслей.
— Так за чем же дело стало?
Плюшевый медведь затрещал по швам, беспощадно разрываемый платиновой блондинкой. Она на него даже не смотрела.
— Какой ты прыткий, рядовой. Сегодня я выскочу и в защите своих девчат перерублю в капусту грузовик других солдат. А уже назавтра здесь окажутся вражеские танки. Мы имели дело с одним «Драконом», но что будет, если приедет с десяток? Ты нас всех защитишь? А неделю назад тобой здесь даже и не пахло.
Я замолчал, она выдохнула. Не хотелось бы мне быть ее плюшевым медведем…
— Вы ведь видели все, что там происходило? Отсюда, из окна.
— Что, если так?
— Почему вы ничего не предприняли. Не появились как сейчас?
Она пожала плечами.
— Я видела, что туда уже пошел ты. Хотела посмотреть, что ты будешь делать. Видишь ли, Потапов, если я буду прыгать от одного шлагбаума к другому, то превращусь в лягушку, а на остальную работу не останется времени. Вокруг тебя все взрослые девочки. С оружием в руках. Если они не могут постоять за себя сами, это еще не значит, что им нужна моя защита.
— Ну так станьте для них примером для подражания! Не обязательно убивать, надерите пару задниц. Пусть они видят, что так тоже можно.
— Ты как будто с луны свалился, рядовой. Твои слова хоть сейчас да в сборник анекдотов. — Медведь в ее руках, наконец, испустил дух. Лезвия с пальцев нещадно кромсали тело несчастного. Бейка набрала побольше воздуха в грудь. — Этот мир, Потапов, двух Беек не вывезет. Потому незачем кому-то равняться на меня. А во-вторых — нет, они не могут, как я. Никто из поганцев, что были в грузовике, не осмелился бы меня ударить. Ну или тотчас же об этом пожалел бы. Дело в другом: девчата здесь, считай, грязь. Плюнуть и растереть. Низший класс, ниже уже просто некуда. Служить в заградотряде считается постыдным, сюда попадают не от хорошей жизни. Не все оказываются здесь по справедливости, но таков их выбор. А это проезжали фронтовики. Пусть они хоть последнее стерво и падаль, а стоят выше. Заградник не смеет их бить.
Я зло оскалился.
— Так что же теперь? Воруй, насилуй, убивай? Молчать, когда плюют в лицо? И если так все сурово, то назавтра меня к стенке поставят? Я им троим физиономию подправил, а одного возможности стрелять лишил.
— Ну, у тебя, в отличие от девочек, в действительности в штанах оказались яйца, Потапов. Надо бы тебя наказать за своеволие, но ты мне нравишься. В следующий раз будь аккуратней. Если бы ты не взорвал ствол у того мудака в руках, все могло бы закончиться куда печальней.
Она вдруг выдвинула ящик стола. Боги, она что, и сейчас мне вручит какую-нибудь инструкцию?
На столе передо мной оказался конверт.
— Твоя поденная. За два дня. Пока на твой имплант еще не оформили счет, будешь получать наличными. От меня или через Айю. Не трать все без ума, а лучше сгоняй в город и прикупи. Оружие там или еще что…
Хотел спросить о последнем, но не успел: Бейка дала понять, что пора на выход.
Окликнула уже
