Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Военные » Крымская война - Олег Рудольфович Айрапетов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 63
Перейти на страницу:
для начала выслать несколько пароходов для разведки обстановки на море и уточнения последствий сражения в Синопе. Оба дипломата не решались санкционировать применение силы без объявления войны. В конце концов Стратфорд заявил, что она станет возможной только в случае русского десанта в районе проливов.

Тем временем поражения армии султана и особенно разгром турецкого флота вызвали настоящий взрыв возмущения в Париже и Лондоне. Раздражение британского общественного мнения было тем более сильным, что русский успех был одержан на море: как отмечал саксонский посол в Лондоне, «национальное тщеславие этих современных венецианцев ничем так не раздражается, как морскими битвами». Активно выступил и император французов, немедленно призвавший королеву Викторию к вводу союзных эскадр в Черное море для нейтрализации действий русского флота. Негодование общественного мнения и правительств Франции и Англии усиливалось тем, что туркам было нанесено поражение на море буквально под носом у англо-французской эскадры, стоявшей на Босфоре для того, чтобы выполнить обязательство, данное туркам: «Защищать Константинополь, либо всякую другую местность Турции, как в Европе, так и в Азии, подверженную нападению».

Илл. 26 Василий Максутов. Сражение при Четати 25 декабря 1853 года. 1861

Илл. 27 План сражения при селениях Четати и Фонтына-Бунулуй 25 декабря 1853 года. 1861

Естественно, что это негодование искусно дирижировалось. В просвещенной Европе тогда сочувствовали только туркам. Французская и английская печать единодушно назвали русскую победу «резней в Синопе». Тот очевидный факт, что шла война, и в действиях Черноморского флота не было ничего, противоречившего ее обычаям и законам, никем не брался в рассмотрение. Естественно, что резня на посту Св. Николая не вызвала никакого возмущения в европейских газетах. Более того, ее объявили «боевым подвигом» турецких войск. Россия вынуждена была расплачиваться в том числе и за политику умолчания многолетнего воспитания европейской и в первую очередь англо-французской прессой русофобских настроений у своего читателя. 7 (19) декабря 1853 г. М. П. Погодин подал на высочайшее имя записку, в которой, в частности, говорилось о Европе следующее: «На месте закона они видят везде произвол. Наше молчание, глубокое, могильное, утверждает их в нелепых мнениях. Они не могут понять, чтоб можно было такие капитальные обвинения оставлять без возражения, и потому считают их положительными и истинными. Как же Вы хотите, чтобы мы нашли себе у этой категории сочувствие? Чему может она сочувствовать? Вот вред, происшедший от нашего пренебрежения общим мнением! Мы имели бы многих на своей стороне, если бы старались не только быть, но и казаться правыми». В ответ на этот пассаж император собственноручно написал: «Величественное молчание на общий лай приличнее сильной державе, чем журнальная перебранка».

В ночь с 3 на 4 января 1854 г. англо-французская эскадра: 18 линейных кораблей, фрегат и 12 пароходов — вошла в Черное море. На следующий день под ее прикрытием из Босфора вышли пять турецких пароходов, взяв курс на Батум и Трапезунд. Они везли 1000 солдат и 500 бочек с порохом. Всего в Черном море находилось 37 британских судов с 1329 орудиями и 26 французских — с 1120 орудиями. Поначалу задача союзного флота ограничивалась крейсированием: атака Севастополя с моря исключалась его командованием вообще по причине неприступности береговых укреплений крепости.

25 декабря 1853 г. (5 января 1854 г.) к Севастополю подошел английский пароход «Ретрибьюшн». Формально целью его визита было известие о вводе союзников в Черное море, на самом деле это была рекогносцировка морского фронта русской базы. Пароход под прикрытием тумана подошел к Николаевской батарее, где был остановлен холостым выстрелом. Войти на внутренний рейд ему не дали, сославшись на необходимость соблюдения двухнедельного карантина. Капитан не захотел выдерживать его, но и не торопился с уходом.

Сдав депешу с известием о выходе англо-французской эскадры из Босфора и обменявшись салютами, «Ретрибьюшн» ушел в море после того, как его офицеры сделали съемку батарей и фортов. Докладывая о случившемся Паскевичу, Меншиков писал: «Численный перевес дружественных туркам флотов слишком значителен, чтобы позволить нам дать генеральное сражение в открытом море, но если они намерены атаковать нас здесь, мы совершенно готовы принять их и исполнены желания сразиться с ними». Основные черты будущей кампании были изложены четко. Со своей стороны, союзники были уверены: при условии быстрых и энергичных действий достаточно будет относительно небольшого десанта (около 25 тыс. чел.), чтобы Севастополь пал.

Тем временем Порта приняла предложения, сделанные ей 13 января 1854 г. от лица Парижа, Лондона, Вены и Берлина и заявила о своей готовности пойти на мирные переговоры при посредничестве великих держав при соблюдении четырех основных условий: 1) немедленная эвакуация Дунайских Княжеств; 2) восстановление положений русско-турецких договоров; 3) сохранение привилегий христианам на основе гарантий, данных Россией и другими державами; 4) принятие русских предложений относительно Храма Господня. Буоль активно убеждал Петербург принять эти условия, и даже, демонстрируя свою «верность» русскому союзнику, пошел столь далеко, что 17 января 1854 г. заявил протест относительно ввода англо-французской эскадры в Черное море. В Париже и Лондоне сразу верно оценили австрийский демарш и не придали ему особого значения.

В Константинополе полным ходом шла подготовка укреплений и армии на случай русской атаки. 15 января 1854 г. Барагэ д’Илье докладывал маршалу Сент-Арно о том, что французские инженеры полностью обеспечили оборону Босфора и подступов к турецкой столице со стороны Балкан. Прибытие экспедиционных войск обеспечивало этот укрепленный лагерь необходимого качества гарнизоном (уровень подготовки турецких войск оставался еще невысоким). В общем в Париже могли уже не опасаться за судьбу проливов. Это немедленно отразилось на тональности переписки с Петербургом.

«Синопское происшествие, — писал 29 января 1854 г. Наполеон III Николаю I, — было для нас и оскорбительно, и неожиданно. Не важно то, хотели ли турки или нет перевезти военные запасы на русские берега (выделено мною — А. О.). Дело в том, что русские корабли напали в водах Турции на суда турецкие, стоявшие спокойно в турецком порте. Они истребили их, несмотря на обещание не вести войны наступательной, несмотря на близость наших эскадр. В этом случае оскорбление нанесено было не политике нашей, а нашей военной чести. Пушечные выстрелы Синопа грустно отозвались в сердцах всех тех, кто в Англии и во Франции живо чувствуют национальное достоинство. Воскликнули единогласно: „Союзники наши должны быть уважаемы везде, куда могут достигнуть наши выстрелы!“ Посему дано было нашим эскадрам предписание войти в Черное море и, если нужно, силою препятствовать повторению подобного события. Посему послано было Санкт-Петербургскому Кабинету общее объявление с извещением его, что если мы станем препятствовать туркам к перенесению наступательной войны на

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 63
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Олег Рудольфович Айрапетов»: