Барон Мейендорф докладывал, что нота позволит создать условия для мирного выхода из кризиса. Николай I сомневался в том, что это произойдет, и ожидал подвоха со стороны европейской дипломатии. Тем не менее русское правительство согласилось принять документ при условии, что в него не будет внесено изменений. Опасения императора оказались вполне обоснованными. Турция, побуждаемая Каннингом, потребовала весьма существенных перемен в тексте, подчеркивавших миролюбие и веротерпимость султанского правительства в отношении собственных подданных.

Достаточно отметить, что в начале документа предлагалась следующая фраза: «Если во все времена императоры России свидетельствовали о своей деятельной заботливости о культе греческой православной церкви, то султаны никогда не переставали охранять права и привилегии, которые они даровали в разное время этому культу и этой церкви в Оттоманской Империи, и не переставали освящать их новыми торжественными актами…» Вслед за этим следовала редакция текста, исключавшая ссылку на права России, основанные на предыдущих русско-турецких договорах.

В Петербурге совершенно верно истолковали результаты работы, проведенной Каннингом с турецкими дипломатами. «Исключение и добавление слов, — отметил Нессельроде, — введенных сюда с подчеркнутой щепетильностью, имеют явную цель отменить Кайнарджийский трактат, делая вид, будто они его подтверждают». Представители Англии, Франции и Австрии сделали вид, что ничего не случилось. По их мнению, правки были малозначительными. Николай I считал недопустимым согласиться на изменение документа после его принятия. 26 августа (7 сентября) русский канцлер известил страны, отправившие редакцию ноты, что Россия ожидала проявления требовательности не только по отношению к ней, но и к Турции, и не позволит ставить ее таким образом перед свершившимся фактом.

В Турции росла убежденность в поддержке со стороны Англии и Франции, а вместе с ней и воинственные настроения. На чрезвычайном заседании дивана, собранном 14 (26) сентября, 172 его участника высказались за объявление войны России. Перед обсуждением великий визирь заявил в присутствии султана, что в случае, если большинство выскажется за мир, а не за войну, он немедленно подаст в отставку. После этого Решид-паша превратился в народного героя, за здоровье которого возносились публичные молитвы. В тот же день Абдул-Меджид выдвинул ультиматум, требуя очистить Дунайские княжества.

26 сентября (8 октября) турецкий главнокомандующий Омер-паша отправил письмо на имя русского главнокомандующего, требуя в 15 дней вывести войска из княжеств. Через два дня генерал-адъютант князь М. Д. Горчаков в своем ответе сослался на отсутствие у него полномочий для переговоров или подобного рода решений. Последовал разрыв русско-турецких отношений. Турция объявила войну России.

В сентябре 1853 г., надеясь еще на поддержку со стороны Франца-Иосифа, Николай I, сопровождаемый Нессельроде, отправился на маневры австрийской армии в Ольмюц. Результатом встречи двух императоров и совещаний сопровождавших их канцлеров стала австрийская нота, излагавшая позицию России. Дипломатическим представителям держав в Константинополе предлагалось сделать заявление о том, что принятие Венской ноты в неизмененном варианте не ущемляет суверенных прав султана, а Россия не стремится к вмешательству во внутренние дела Порты. Австрия гарантировала свой нейтралитет на случай русско-турецкой войны. По завершению маневров в Варшаву на встречу с Николаем I приехали Франц-Иосиф и Фридрих-Вильгельм IV. После этого император всероссийский посетил резиденцию короля Прусского в Сан-Суси, где его ждало разочарование. Берлин отказался присоединиться к ольмюцкой ноте, а Англия и Франция не приняли ее условия. 8 (20) октября их представители в Константинополе отдали приказ о переходе своих эскадр из Безикской бухты в Босфор, что и было выполнено 27 октября (8 ноября) 1853 г.

20 октября (1 ноября) 1853 г. Николай I подписал Манифест «О войне с Оттоманской Портою». В нем говорилось о том, что Россия не хотела этой войны и пыталась избежать ее, действуя вместе с другими европейскими державами. «Ожидания Наши не оправдались, — заявлял император. — Тщетно даже главные Европейские Державы старались своими увещеваниями поколебать закоренелое упорство Турецкого Правительства. На миролюбивые усилия Европы, на Наше долготерпение, оно ответствовало объявлением войны и прокламацией, исполненной изветов против России. Наконец, приняв мятежников всех стран в рядах своих войск, Порта открыла уже военные действия на Дунае. Россия вызвана на брань: ей остается, — возложив упование на Бога, — прибегнуть к силе оружия, дабы побудить Порту к соблюдению трактатов и к удовлетворению за те оскорбления, коими отвечала она на самые умеренные Наши требования и на законную заботливость Нашу о защите на Востоке Православной Веры, исповедуемой и народом Русским!»

Началась война. «Как и когда она кончится, — отметил 22 октября (3 ноября) Николай I, — знает один Бог милосердный. Будем ли иметь дело с одними турками или встретимся с англичанами и французами. Как бы ни было, пойдем своим путем, готовые на всё, и не отступим».

Илл. 18 Иван Айвазовский. Синопский бой 18 ноября 1853 года (фрагмент). 1853

Крымская война как война с Турцией. Первые столкновения на море и суше

Крымская война поначалу, с октября 1853 г. по апрель 1854 г., ничем не отличалась от обычной уже практики русско-турецких войн. Она традиционно велась в Закавказье, на Дунае и в Черном море. Первые столкновения были неудачными для русской армии. В частности, начало военных действий оказалось полностью неожиданным для наместника Кавказа ген. князя М. С. Воронцова. В результате в начале войны инициатива в Закавказье принадлежала противнику — русские части были растянуты «в ниточку» по границам и постам. По немногочисленным гарнизонам русской Черноморской береговой линии — по побережью Предкавказья, Кавказа и Закавказья — находилось 25 отдельных укреплений и фортов. Противник решил воспользоваться разбросанностью наших сил еще до того, как была объявлена война.

Уже в июне со стороны турецкой Аджарии начались набеги, что вызвало необходимость подтянуть к границе воинские части. Пограничное пространство от Ахалкалаки до Александрополя (совр. Гюмри, Армения), где находились богатые села духоборов-переселенцев и армянские деревни, давно было лакомой приманкой для башибузуков. Уже с конца августа курды и турки начали тревожить эти села набегами, похищать скот и людей. Деревни христиан у границы стали пустеть, они отходили ближе к крепостям и в крупные поселения.

В октябре, когда немногочисленные русские посты были оттянуты к крепостям, действия противника стали активнее. В ночь с 15 на 16 (с 27 на 28) октября 1853 г. около пяти тысяч турок атаковали укрепление 2-го разряда — пост Св. Николая на русско-турецкой границе, где стояло две неполных роты с двумя орудиями. После 9-часового героического сопротивления пост был взят, оставшиеся в живых, в том числе священник, женщины и дети, были зверски замучены, чиновник таможенного карантина распят и расстрелян.

31 октября (12 ноября) турки силами около 30 тыс. регулярной пехоты и кавалерии при 40 орудиях перешли через русскую границу и